Но идиллия длилась недолго. Внезапно свет в доме мигнул и погас. Камин остался единственным источником света, бросая длинные тени на стены. Маша взвизгнула, пролив чай себе на колени, Марта вскочила, а Тоня крепче сжала кружку, готовая запустить её в Серёгу, если что.

– Это что ещё за фокусы? – рявкнула она.

Серёга медленно поднялся, его силуэт в полумраке казался ещё больше, и пожал плечами:

– Генератор, видать, заглох. Бывает. Пойду проверю. А вы… посидите тут. Или со мной хотите? В подвале он стоит, рядом с моей мастерской.

Он взял топор, лежавший у двери, и подмигнул им, прежде чем шагнуть к лестнице, ведущей вниз. Скрип ступеней эхом разнёсся по дому, а потом наступила тишина. Тоня посмотрела на подруг и прошептала:

– Девки, я ему не верю. Надо либо за ним идти, либо валить отсюда, пока он там копается.

– В лес? Без света? – пролепетала Маша. – Я лучше тут останусь!

– А я за ним пойду, – неожиданно сказала Марта, сжав губы. – Если он псих, лучше знать сразу, чем ждать, пока он с топором вернётся.

И, не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице, оставив Тоню и Машу в гостиной, где тени от камина плясали всё зловеще. Марта осторожно спускалась по лестнице, держась за перила, которые скрипели под её рукой, словно жалуясь на каждый шаг. Свет от камина едва доходил до подвала, и с каждым шагом темнота сгущалась, обволакивая её, как холодный туман. Она слышала, как где-то впереди Серёга что-то бормочет – то ли ругается, то ли напевает, – и звук этот, перемешанный с металлическим лязгом, заставлял её сердце колотиться быстрее. Внизу лестницы она остановилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумраке.

– Серёга? – позвала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты где там?

– Тут я, красотка, – донеслось из глубины подвала, и тут же вспыхнул тусклый свет фонаря, который он, видимо, включил. Луч выхватил его фигуру: он стоял у здоровенного генератора, весь в масле, с топором, небрежно воткнутым в деревянный ящик рядом. – Иди сюда, погляди, какая штука. Только не наступи на гвозди, я тут утром рассыпал, лень было собирать.

Марта шагнула вперёд, обходя какие-то тёмные пятна на полу – то ли грязь, то ли что похуже. Подвал оказался неожиданно большим: вдоль стен тянулись стеллажи с инструментами, досками и какими-то странными деревянными фигурами, похожими на манекены. В углу стояла самодельная кровать с продавленным матрасом, а рядом – старый телевизор с треснувшим экраном. Запах сырости мешался с ароматом свежей стружки, и от этого сочетания у Марты закружилась голова.

– Это что, ты тут живёшь? – спросила она, стараясь не смотреть на топор.

– Бывает, – хмыкнул Серёга, ковыряясь в генераторе отвёрткой. – Когда лень наверх тащиться. Уютно же, а? Как в берлоге. – Он вдруг повернулся к ней, и луч фонаря осветил его лицо снизу, сделав его похожим на какого-то киношного психа. – А ты чего спустилась? За мной соскучилась?

Марта сглотнула, но решила не отступать:

– Да просто проверить, не затеял ли ты чего. Мы вообще-то не в гости приехали, а машину чинить.

Серёга хохотнул, вытер руки о штаны и шагнул к ней ближе, чем ей хотелось бы.

– Машина ваша – хлам, – сказал он, понизив голос. – Но я могу вас подвезти… завтра. А пока расслабьтесь. Или боитесь меня, а? Зря. Я добрый. Пока мне весело.

Тем временем наверху Тоня ходила кругами по гостиной, прислушиваясь к звукам из подвала. Маша сидела на диване, поджав ноги, и шептала:

– Тонь, а вдруг он её там топором зарубил? Я слышала, как что-то стукнуло!

– Не стукнуло, а скрипнуло, – огрызнулась Тоня, хотя сама уже начала нервничать. – Но, если она через пять минут не вернётся, я туда полезу. С чайником.