Ах, Лиза, Вы приготовили себя! Моё изъеденное прошлым расставанием сердце вновь почувствовало любовь. Знаете, Елизавета, как Вы были подписаны у меня в телефоне, до того, как превратиться в Базю? Базя – имя нарицательное, сокращённое от Бульбазявр, означающее высшее проявление любви и близости, выпестованное годом позднее, летом на даче, когда мы бегали по кустам ловя в одноименной программе карманных монстров. Но до родного и семейного Базя, Елизавета, Вы были подписаны как «девочка-ренессанс». И не смотря на все наши игры и бесконечные прозвища друг друга, будь то Базя, Ланяша, обезьяна, Бу, манки-манки, мой детский сад, дурында или даже собака некрещённая, мои чувства к Вам всегда будут охарактеризованы тем первым образом, родившимся в моей голове, после грандиозной «Аиды» Питера Штайна зимой 2016 года в Музыкальном театра Станиславского и Немировича-Данченко. Ты – моя «девочка-ренессанс».

Но впереди ещё лежал большой путь, и мы по-прежнему были всего лишь друзьями. Мы были так скромны, что наш физический контакт не превышал лишь вежливого вопроса, как именно на мне застегнуть куртку. Молния или пуговки? На куртке молния, на ширинке пуговки. Конечно, я этого не сказал. Ты тогда в моих глазах была лишь сплошной невинностью, и атмосфера музыкального театра навевала куртуазность конца девятнадцатого века. Молнию или пуговки? Что тебе хочется, ангел мой, только дотронься до меня. Пожалуйста, натягивай мою куртку ещё медленнее. Я люблю медленно. Пусть этот миг не кончается. Да, нажми пожалуйста на локоть, иначе рука не войдёт в рукав. Не бойся, я не сломаюсь. Спасибо, я тоже чудесно провёл этот вечер. А какие у тебя планы на следующую субботу? У меня есть одна идея, пожалуйста, не планируй ничего на двадцать седьмое.

Драгоценности

Итак, мы на Камергере. Сижу в уютном французском ресторанчике, жду её. В голове заново перебираю весь план. Она идёт на встречу со мной, зная, что впереди будет какой-то спектакль. Я сказал, что это будет сюрприз, только на вечер ничего не планируй, посидим в камергере, а потом пойдём в театр. Нет, не на папе, там недалеко, сами справимся. Она почему-то побаивается моего папу. Большой, угрюмый, молчаливый. Они уже пересекались в музее современного искусства, и с Аиды тоже он меня забирал. Он вообще не угрюмый, просто больше любит молчать. Стоит, курит, смотрит, думает.

Она опаздывает. Это плохо, это очень плохо. Я волнуюсь так, что практически уверен в неудаче. Есть очень маленький шанс. Очень небольшая возможность. Очень тонкий коридор вариантов. И по нему надо пройти. Я всё подготовил, я подготовил даже больше, чем сам мог представить. Интуиция подсказала, что сначала надо поговорить с Ваней. Нельзя заходить на чужую территорию. А у меня всё серьёзно. Я и поговорил, мастерски. Переговоры состоялись днём ранее, в одном из кафе неподалёку от Камергера. Ваня выслушал, Ваня понял. Ваня благословил. Пафоса в моменте не было, но ситуация была чувствительной. Я впервые увидел её тонкие руки на фото из бара, на фоне пенящегося стакана с пивом. Ваня, а это ты с кем? А, это Лиза, моя бывшая одноклассница. Лиза. Бывшая. Одноклассница.

Она опаздывает уже практически на час. Но я был хитрее. Спектакль в семь. Мы встречаемся в четыре. Сейчас около пяти. Куча времени. За окном мелькнул воротник знакомой шубки, стуча каблучками, улыбаясь и оправдываясь она приносит с собой в ресторан аромат зимнего мороза и сигарет. Нет, что-ты, что-ты, я тоже недавно только пришёл. Очень рад тебя видеть.

Меню дорогое. Впереди долгий вечер. Я волнуюсь. Мой живот сводило ещё лишь в моменте ожидания. А сейчас она здесь, и я должен предложить ей это. Попросить её об этом. Умолять её об этом. Нет конечно, ни в коем случае. Ни она первая, ни она последняя. На ней жизнь не закончится. Она лишь одна из множества общих знакомых. Не получится с ней, получится с кем-нибудь другим. Нет, всё не то. Это лишь волнение. У меня ощущение важного момента. Я полностью сосредоточен и прекрасно готов. Чувствую себя на сцене во время гала концерта. Ощущение чего-то важного и большого, какой-то поворот в жизни. И я не боюсь. Волнуюсь, но не боюсь. Это ощущение поезда, несущегося на всех порах по рельсам. Так предрасположено судьбой. Я поезд. Я не могу свернуть с рельсов.