– А почему мне не доложили, лейтенант? Развили тут, понимаешь, бурную деятельность, а начальство об этом ни слухом, ни духом!

– Я же рано приехал, первым из слушателей. А вы так грозно меня встретили, дескать, не гожусь, боевых вылетов мало. Я и притих, чтобы не нервировать начальство.

– Не совсем так, я и с Папивиным переговорил, и с Преображенским, и с Томашевским. За действиями твоими наблюдал лично начальник летной инспекции ВВС 5-го флота. Он и отметил, что рисунок боя ты построил сам, стрелял с очень больших дистанций и попадал. Благодаря этому рядом с нами идешь, а не лежишь в сырой земле. Хотел я с тобой поговорить на эту тему, да выяснилось, что ты в Москве. Владимир Александрович, хвастался он там сильно?

– Он не хвастался, он сказал, что наш самолет не годится для боя с «Бэ-29», что его надо переделывать. Чем мы и занялись, а он с Люлькой, два двигателя сделали. Сегодня покажет. Специально ему и привезли.

– Даже так? – улыбнулся еще один генерал-майор, очень молодой, темноволосый и курчавый, на вид – моложе Андрея. Когда в столовой он снял фуражку, стало понятно, кто это: Василий Сталин. Липецк входил в Московский военный округ, а Василий был заместителем командующего ВВС округа по строевой части. Слава богу, «МиГ-9» ему освоить не давали. Начальство меня от себя не отпустило, столы для него были сдвинуты и место мне нашлось, хотя я бы с удовольствием отсюда слинял.

Выступление – не бой, и длилось достаточно долго. В первую очередь пришлось рассказывать летчикам о «целях».

– В первый раз об этом самолете я услышал в Берлине, на аэродроме Темпельхофф, в казино на втором этаже. Мы там питались, а рядом был организован бар для союзников, но было и несколько наших старших офицеров с переводчиком. Из услышанного я понял следующее: имеет встроенную систему ориентации с использованием какой-то системы «Лоран», что это такое сказать не могу, но по словам того американца, может бомбить по площадям даже через облака. Имеет кучу огневых точек с Браунингами 12,7 мм, полудюймового калибра, две башенные установки имеют четыре ствола, американец назвал их «помелом». Все огневые точки могут управляться централизованно, увы, место, где находится этот центр управления он не указал.

Тут младший Сталин взял в руки микрофон и сказал:

– Это уже не загадка: за верхней носовой башней, между ней и антенной «Лоран». – и поставил микрофон, показав, что он в курсе. Я взглянул на него, тот одобрительно кивнул.

– Все огневые точки снабжены гиростабилизированным прицелом, с вычислителем угловых поправок в зависимости от угловой скорости движения цели и дальности до нее. Типа немецкого EZ-42. Каждый пулемет имеет 500 выстрелов на ствол. Все кабины и места размещения экипажа бронированы. Имеет мощную систему пожаротушения. Топливные танки протектированы. Защищен гораздо сильнее, чем Либерейтор. И имеет большой потолок: 12 000 метров. Для перевозки атомного оружия используются специально построенные самолеты. Часть В-29 переоборудованы в авиа и фоторазведчики. С парой таких машин мне и пришлось вести бой. Обычно, при нарушении наших границ, как только в воздухе появляются истребители, они отворачивают в сторону границы. Но было воскресенье, день, когда обычно разведчики не летают, но из Союза, в адрес нашей группы войск, направлялся эшелон с новой техникой. Американцы откуда-то это знали. Нам объявили тревогу, но, по медицинским показаниям, взлететь мог только я. Местность там со сложным рельефом, посадочные площадки там есть, но размещены самолеты ВМФ, истребители есть, но маловысотные. У нас в полку тоже несколько типов самолетов, но я летал, с сорок пятого, на «Kingcobra Р-63», с высотным двигателем, у которого установлен третий свободный нагнетатель. Наш аэродром – ближайший к этому месту, и мы часто вылетали туда. Собственно говоря, ведущий этой пары имел надпись на фюзеляже «Замужняя дама», с рисунком этой дамы в весьма фривольной позе. Трусики стягивает.