— А какая разница? Если через семь дней я умру? Что в этом такого? Я буду очередной песчинкой. Так представьте меня нагу, и я…

— Кто тебе сказал, что ты умрёшь? — женщина злобно прищурилась. — Мечтаешь об этой блажи? Так я скажу тебе, почему каждая, оказавшаяся на твоём месте, от меня получает своё! Ты можешь и не умереть! И я… — тут старуха вдруг замолчала, пожевала губы и задумчиво добавила с тоской в голосе, — я хочу, чтобы когда-нибудь случилось то, что должно. И хассор Р’Хшаас… Он бы обрёл своё счастье. 

Тонкая соломинка. Надежда. Искорка тепла. 

Я могу выжить?

— Так если это так, то разве имеет значение, с какой женщиной он обретёт это своё счастье?

— Женщина должна быть достойна его… А ты достойна грязной посуды или грязной одежды, не более. 

Спасибо и на этом, хоть чего-то достойна, достойна жить. Поймав вертлявую мысль за хвост, зачем-то сказала:

— Как же вас дети выносят?

Потока ругани не было. Хаше Кириам вдруг состарилась ещё сильнее, будто это было возможно, а глаза её повлажнели. Мне стало вдруг жаль эту сварливую, вредную женщину.

— У хассора Р’Хшааса нет и никогда не было детей, — пожевав губы, женщина добавила. — Не так легко нагу получить такое благословение. А теперь… Теперь вас приведут в порядок. Гаанна! Где ты запропастилась? — выловив прислужницу, старуха вновь принялась ругаться. — Помой ты уже как следует эту несчастную! Вы же все знаете, что опаздывать нельзя.

Почему опаздывать нельзя я узнала позже, как и поняла смысл слов хаше Кириам: нага забыть невозможно. Первая встреча была точно незабываемой, как и знакомство с остальными жёнами. 

Уж лучше бы я опоздала.

5. Неожиданный выбор

Восток — дело тонкое. Оказавшись в центре внимания, я это поняла и прочувствовала на своей коже. Эта тонкая грань ненависти, зависти и презрения. И то, что наг теперь шёл рядом со мной, ненароком разглядывая меня, женщин раздражало неимоверно. Нас пригласили на что-то вроде чая. Большой круглый низенький стол стоял в самом центре, вокруг него была россыпь подушек. Другие жёны не спешили сесть, они, замерев в окружении прислужниц охраны и каких-то слуг, стояли чуть в стороне. 

Мне всегда было интересно, как такое количество женщин так спокойно уживается друг с другом? Как они… делят мужчину? Наверное, я слишком наивная, раз рассчитываю на какие-то чувства. 

Жёны нага напоминали мне коллекцию, будто он по крупинкам собирал её с различных уголков этого мира, в котором я оказалась. Не было похожих женщин, а я так и вовсе отличалась белизной своей кожи и цветом волос. Будто именно это и привлекло внимание мужчины ко мне.

Я шла рядом, неловко теребя край странного наряда, и постоянно косилась на нага, на которого так и хотелось посмотреть. Никогда не испытывала ничего подобного, от него будто исходили волны сухого тепла и что-то ещё, что делало почти любого человека безвольным. Не было и речи, чтобы сказать слово поперёк или выразить своё недовольство. При этом мужчина говорил тихо и спокойно, его голос напоминал шелест чешуи по нагретой солнцем плитке.

Мне было отведено место по левую руку от нага, а стол был так устроен, что рядом со мной, почему-то никого не оказалось, зато я могла рассмотреть других женщин, очень хорошо. Даже невооружённым глазом было видно, что главная здесь именно та высокомерная брюнетка, Амара. Нагу она подчинялась беспрекословна, но вот на других женщин она смотрела… холодно и колюче. Будто это какой-то ритуал, битва за сердце великого хассора. Только сам наг был равнодушно спокоен, отстранён от всего, что происходило сейчас. Даже моё появление развлекло его на несколько мгновений. Мужчина хранил молчание и почти не смотрел на женщин, глаза его теперь потускнели, будто скрылись за глухой толщей мутного стекла.