К черту!

Не нравлюсь. Так даже лучше. Быстрее разрешим все вопросы и разбежимся.

– Ну ты же умный, Рома. Догадайся сам, – хмыкаю, меняя горизонтальное положение на вертикальное, и откидываюсь на спинку дивана.

Голова ватная, в ушах стоит тихий противный звон, в глазах пелена, но я ее усердно смаргиваю и настраиваюсь на разговор.

– Гостевая. Самая дальняя от нашей спальни. Тебе тут нравится?

Зотов медленно осматривает комнату, будто ему реально интересно, какие обои в ней поклеены и какая мебель стоит.

А я смотрю на него. По-новому. Без тех самых розовых очков, которые сама себе нацепила, а он, явно забавляясь над моей наивностью, это позволил.

Нет, внешне он всё тот же холеный красавец. Лживый потаскун Рома в душе.

– Это временно, – заправляю волосы за уши, чтобы не мешали, и перевожу взгляд на часы. Начало второго… неплохо. Три часа поспать удалось.

Я ожидала, что он появится дома с самого утра, как обещал в сообщении. Но ни в восемь, ни в девять, ни даже в десять часов не явился. А в начале одиннадцатого меня сморил сон.

– Временно относительно чего? – серый взгляд, устав блуждать по комнате, возвращается ко мне.

– Относительно моего пребывания в твоем доме, – ответить получается ровно. Да, в душе еще потряхивает от предательства, но внешне стараюсь это скрыть. – Я хочу развестись.

– Нет.

В тишине комнаты этот ответ звучит странно весомо и лаконично, но я, настроенная не на переговоры, а на завершение наших отношений, не замечаю, ни острого блеска в недавно обожаемых глазах, ни как четче обозначаются желваки на впалых скулах.

– Что?

Вопрос вылетает чисто автоматически. В мыслях я уже распланировала всю последовательность действий и то, как буду жить дальше.

– Я говорю: нет, Арина. Никакого развода не будет. Выкинь эту глупую идею из головы.

– Что? – повторяю, как попугай. Из глубины души рвется жуткий смешок, и я его не сдерживаю. – Ты шутишь? Зотов, очнись. Я знаю про тебя и Измайлову. Честно, сначала, когда увидела, не поверила, думала, дебильный розыгрыш, но твой заботливый друг подтвердил и просветил подробнее. Так вот, ни твоей ширмой перед выборами, ни удобной женой, которая терпит гулянки мужа, я быть не собираюсь. Ищи себе другую дуру, ее и обманывай.

– Арина, ты была и останешься моей супругой, – тяжелый взгляд прошивает насквозь, пригвождает к месту, заставляя похолодеть. – Я женился не для того, чтобы разводиться. Запомни это. Не вынуждай от обычных слов переходить к угрозам.

– Угрозам? – во рту резко пересыхает.

– Попробуешь написать заявление на развод, и твой обожаемый дом для детей-сирот, о котором ты так печешься, а я спонсирую тебе на радость, быстренько из образцового превратится в отстойный. Или, – хмыкает, – расформируется.

Удар четко достигает цели. Бьет под дых. А я ведь думала, что раз сирота, то не имею слабых точек.

Ошиблась. Рома всё предусмотрел.

– Ты готов вредить детям и так лишенным материнского тепла ради…

– Ради нашей с тобой семьи! – перебивает резко. – Ради нашего будущего.

Смотрю на Зотова, но вижу чужака. Пугающего. Бескомпромиссного. Со стужей на каменном лице.

– Бред! Какая семья? Какое будущее? – повышаю голос, но быстро сдуваюсь. Знаю, что муж не любит криков. – Приди в себя. Ты меня не любишь, Рома. Отпусти.

– Зато ты любишь меня, – хлёстко, уверенно. – Прекращай истерику.

Мотаю головой. Последние сомнения, что я любила мираж, а не человека, стоящего напротив, исчезают на глазах.

– Ну раз тебе на меня наплевать, пожалей свою Кирочку, – предпринимаю попытку добиться желаемого с другой стороны. Противное имя наглой бабы режет язык, но я готова на всё, только бы выторговать свободу. Особенно теперь, после угроз, которыми Зотов никогда просто так не разбрасывается. – Иди и живи с ней. Спи с ней. Ври ей про семью, общие интересы, долго и счастливо.