К тому моменту работы я еще не нашла. Думала, поживу недолго. Погощу.

Не зря говорят: ничего нет более постоянного, чем временное. В свой родной городок под Тверью я так и не вернулась.

Да и когда бы? В конце марта я узнала, что у дяди рак. Четвертая стадия. Шансов нет. Срок идет не на годы, и даже не на месяцы, а недели. Но Григорий Иванович свои боли тщательно скрывал, ото всех. И только ради меня устроил званый вечер.

Тогда-то я и узнала, что он не совсем простой человек. Коллекционер. Поистине, сумасшедший. Вращающийся среди элиты.

В тот же вечер познакомилась с Романом Сергеевичем Зотовым.

Не знаю, как бы в других условиях развивались наши с ним отношения, но болезнь дяди подтолкнула Рому к серьезному шагу… а может, это сделал мой неприступный вид и опрокинутый ему в лицо бокал шампанского на предложение хорошо провести веселую ночку только вдвоем…

Зотов сделал мне предложение через месяц после знакомства, а уже в июне мы расписались. Дядя успел за меня порадоваться… а потом я осталась одна. Ах, нет с мужем.

Роман не обещал звезд с неба, признался, что не знает такого слова, как любовь, но, наверное, что-то подобное ко мне испытывает, потому что его переполняет ко мне нежность, желание заботиться, холить и беречь.

Он обещал быть мне мужем, любовником, другом. Опорой и поддержкой. Человеком, который не станет на мне экономить, не обидит и не предаст, но будет поддерживать и стараться понять и помочь.

Я, влюбленная, растворялась в его словах, плыла на волнах его вибрирующего бархатного голоса, тонула в глубине его глаз и безоговорочно верила.

Теперь всё это оказывается фальшью.

Лицемерием.

И циничной ложью.

Подхожу к комоду, где почетное место занимает декоративный куб, и со всего маха бью по нему фоторамкой. Разбиваю свадебное фото вдребезги. Крошу стекло точно также, как этим днем разбилась вся моя сказочно-правильная жизнь. Но даже добравшись до бумажной фотографии, не останавливаюсь, рву ее на мелкие части и закидываю в камин.

Весь вечер, ночь и утро длится моя агония. Оказывается, я не умею медленно и драматично умирать, загибаясь от боли, рыдая на кровати и утирая слезы. Хотя довольно впечатлительна и легко могу расплакаться, слушая, как детишки в школе-интернате старательно проговаривают сложные для них слова, читая наизусть стихи.

Слез вообще нет. Ни слезинки, хотя сердце кровоточит. Себе-то врать глупо. Но душа рвется в бой, требует вандализма и мести.

И я ее вершу так, как умею.

Разжигаю в гостиной камин, забивая на то, что на улице лето и жара, и планомерно скармливаю прожорливому огню своё свадебное платье, свадебный альбом, семейный альбом. Даже подвязку, которую Роман стягивал с моей ноги зубами, даря первые откровенные поцелуи, не жалею. С рыком бросаю в пламя.

Два года брака – очень мало, а мне кажется, я сжигаю не их, а всю свою жизнь. Я всегда думала, что есть МЫ, а оказывается был лишь ОН, Зотов, и я в качестве его тени.

Он всё это время жил полной жизнью и ни в чем себе не отказывал. А я боготворила его, дышала им, смотрела безумно влюбленным взглядом. Я жила только ИМ.

Удобная, мать его, жена.

БЫЛА.

6. Глава 5

– Почему ты здесь, а в не в спальне?

Зотов стоит в дверях, подпирая плечом косяк, и смотрит прямо на меня.

В какой-то момент, на долю секунды, испытываю неловкость, потому что он весь такой шикарный, мужчина с иголочки, свежий, причесанный, а я, только-только проснувшаяся, явно выгляжу не ахти. Заспанная, растрепанная и с покрасневшими от бессонной ночи глазами.

Но следом приходят воспоминания, где и с кем провел ночь мой муж, и бредовые мысли испаряются прочь.