– Да, – она согласно кивнула, как будто выбила кассовый чек, где уже не было Вани.

Он был списан ею в утиль: зачем Гале зэк? Незачем. Теперь это стало фактом, и я незаметно улыбнулся. Теперь-то у меня точно были все шансы на киргизочку. Как победные литавры, заурчали батареи в стене. Я ещё подумал тогда: неужели «Мосводоканал» уже в мае готовит их к следующему отопительному сезону?

– Горячая вода есть? – поинтересовался я у Гали.

– Нет. Отключили на две недели, – ответила она. – А что?

– Так, просто. – Теперь я улыбнулся во весь рот. Мне было приятно, что я угадал причину победных литавр.

Помолчали.

– Ребята, хотите есть? – спросила Галя. – Я вчера приготовила салат. Можно сделать яичницу и кофе. Всё-таки утро.

– С удовольствием! – ответил я. Мой живот урчал не хуже батарей отопления.

– Конечно-конечно, – произнёс на автомате Иуда.

На кухне всё было перевёрнуто вверх дном. Я и Фидель навели минимальный порядок, после чего Галя начала суетиться около плиты. Минут через двадцать мы сели за стол. Больше всего мне понравился салат. Он был лёгким: без колбасы, креветок и прочих ненужных вещей. Просто помидоры, огурцы и майонез. Разве что не хватало молодого лучка. Я очень люблю лук, особенно луковые перья. А вот кофе был плохим, даже для растворимого. Я спросил у Гали, есть ли молоко или сливки. Она ответила, что нет, и предложила мне сахар. Но сахар уже отверг я, потому что, как известно, сахар – это белая смерть.

Иуда был не в духе. Он поклевал яичницу, к салату вообще не притронулся, зато налегал на хлеб, который ел с людоедским спокойствием. Его челюсти медленно двигались, а взгляд был похож на двустволку, готовую к выстрелу.

– Мне пора! – объявил Фидель, когда мы закончили завтрак. – Мой катафалк на двенадцать заказан.

Иуда встал и посмотрел на меня, как бы приглашая последовать его примеру, но я сказал, что ещё посижу.

– Сегодня суббота, поэтому я могу остаться и помочь Гале убраться. Если она, конечно, не против.

– Конечно, не против! Тут дел невпроворот, – ответила она деловым тоном с выражением «только клининг[10] и ничего личного».

Я ухмыльнулся. Фидель нахмурился. Галя с равнодушным видом начала убирать посуду со стола.

– Понятно-понятно! – Иуда резко пожал мне руку и выскочил в коридор.

Киргизочка пошла его проводить.

– Спасибо, Фидель. Ещё увидимся. Звони! – донеслось из прихожей, и затем хлопнула дверь.

Галя вернулась на кухню.

– Хочешь крепкого выпить? – спросила она.

– Очень хочу, – ответил я. – А то я всю ночь пил совсем не то, что нужно.

– И что же, интересно?

– Мерзкий горячий кофе «три в одном». А хотелось совсем другого. Как раз чего-нибудь покрепче.

Галя тихо рассмеялась, впервые за сегодня. Она вытащила из шкафа бутылку коньяка и разлила его в два стакана: на три пальца в каждый. Мы выпили молча и потом долго смотрели друг на друга. Не знаю, что уж Галя увидела во мне, но я узрел в ней сексуальное тело, восточное лицо и пучок тёмных волос, в котором торчал жёлтый карандаш. Глаза киргизочки были переполнены необъяснимой радостью, как две бочки после дождя. Я ещё подумал тогда: может, это Галя сдала Ванчоуса мусорам, а потом разыграла перед нами весь этот спектакль? Если так, то она – примадонна, киргизская фурия. Единица, а не ноль! Я выпил коньяка из горла.

– Боишься? – спросила Галя.

– Чего?

– Меня, – зрачки у киргизочки были как точки.

Наши глаза встретились.

– Ты больше не с ним? – Я смотрел на неё осторожно, чуть прищуренным взглядом. – Сама понимаешь, карму нужно блюсти. Девушка друга – это святое.

Галя задорно рассмеялась и опять разлила коньяк по стаканам. Она сделала это просто и легко, будто заварила пакетик с кофе «три в одном».