– Я вас понял, Морсек, – сухо произнёс Кушнау, содрогаясь от мысли, что ещё недавно подумывал оставить аномалию как есть. Ну уж нет! Он не позволит каким-то там искривлениям обнулить весь его опыт и заставить начать путь с начала. – Мы обязаны закрыть аномалию немедленно!

– Согласны, Кушнау, – тихо отозвался Морсек. – Ждём наших коллег. Если они не успеют к концу цикла, когда мои силы иссякнут, описанное ранее будущее наступит… скоро.

Кушнау задумался. Как командир, он предпринял шаги, чтобы разобраться с ситуацией. Аналитик и его заместитель удерживают аномалию. Бойцы пока в пути, и ещё неизвестно, с чем столкнутся, что узнают в пунктах своего назначения. А сам он, видимо, под действием аномалии испытал ряд неприятных ощущений. Что он ещё может сделать, кроме того, чтобы просто ждать? Кушнау по своей природе был деятелем. Есть задача – решай. Выжидать Кушнау тоже умел, но не любил, поскольку считал, что всегда есть более эффективный способ распоряжения своими силами. Однако гуманоид, хоть и с богатым боевым опытом, не сравнится в способностях с кремниевой династией или тригуном. Кушнау понимал, что если он использует всю свою силу и забьёт пластиканцев до смерти, это никак не отразится на аномалии, природа которой, скорее, в квантовом мире, а может, и глубже, шире, сложнее, чем он может себе представить. Пластиканцы – это только внешнее проявление аномалии, а что за этим кроется, он никогда не поймёт, даже если Морсек будет объяснять ему самыми доступными гуманоиду способами. Кушнау был командиром. Он мог не понимать научных деталей задания, но он прекрасно чувствовал своих подчинённых, даже при том, что был знаком с ними меньше цикла. Им нужна была его поддержка, правильные слова и уверенность в том, что всё идёт по плану. Так было всегда, во всех мирах, где он проживал свои многочисленные жизни. Кушнау сделал глубокий вдох, очистил сознание от суеты и огляделся. Нужно было что-то сказать Онеже и Морсеку.

Капли медленно сползали по шершавому чугунному доспеху, стоящему возле арки, выходящей во двор дома лакеров в шестом районе. Если бы в Цимцуме водились домашние питомцы, как это бывает в некоторых мирах, то они наверняка бы нежились в тени дерева, любопытные ветки которого пролезли в коридор и то ли от немощи, то ли в любовном экстазе обвили стоящие здесь орудия и доспехи.

Чижар убрал шланг, из которого только что обильно поливал дерево, и присел на маленькую, не по его громадному размеру, табуретку. Достал из широких складок бурого одеяния энергетическую пластину, смял её толстыми, но ловкими пальцами и закинул себе в рот, после чего расплылся в довольной улыбке.

Здоровяк облокотился на чугунный доспех и громко зевнул. На звук среагировала спонтанная система безопасности, и в тот же миг в миллиметре от головы Чижара просвистела стрела, выпущенная из другого конца коридора. Как ни в чём не бывало, Чижар вытащил стрелу из стены и почесал ею отдалённый участок спины, до которого никак не мог дотянуться. После неожиданного использования стрела была отброшена в корзину с мусором к своим коллегам по нереализованным покушениям: дротикам, топорам, пулям, сюрикенам, всевозможным ножам и даже нескольким ручным гранатам, которые так и не взорвались.

Начало цикла выдалось замечательным, впрочем, лакеры с другими и не сталкивались. Чижар, не вставая с табурета, включил интерфейс и спроецировал новостной экран на ближайшую стену. Управляя лишь парой лицевых мускулов, он на высокой скорости прокручивал записи и прямые трансляции, коими информационное пространство Цимцума было переполнено. Так называемая «повестка дня» формировалась по запросу зрителя. Хочешь развлечений – тебе покажут, как непутёвый академик падает с кафедры. Интересует что-то азартное – смотри бои на Арене. Ты даже можешь заглянуть в тренировочные залы, чтобы увидеть, о чём говорят бойцы перед выходом. Для любителей исследований другой жизни (а в Цимцуме её было много) использовался интерфейс. При наличии разрешения можно было даже проникнуть в чей-то дом и наблюдать за жизнью, ну, например, вассулийцев. Конечно, такое было возможно при наличии разрешения. И у Чижара оно было. У Чижара разрешение было особое.