Вчера вечером чашку уронила на пол. Елена принесла тряпку, вытерла с полу …

Улыбается своей неловкости.

– Ты не знаешь, чего я всё роняю? – спрашивает.

У Елены похолодело внутри. Время!

Она схватила мать за руку. Кисть чуть влажная, тёплая, но тонус практически отсутствует в мышцах пальцев.

– Твою ж дивизию!.. – ругнулась Елена шёпотом и мысленно. – Сожми мою руку. Пальцами со всех сил, сильно, как можешь.

Реакция в ответ едва-едва.… Или, нет совсем? Елена потёрла колючим массажным ёжиком пальцы, кожа порозовела. Движения минимальны или ноль.

– Слышишь меня? – Елена всматривалась в её глаза. – Подними руки вверх. Обе поднимай.

– Слышу, – говорит мама тихо и улыбается.

Рука левая пошла вверх, правая чуть шевельнулась в плече, локте, кисть осталась лежать на месте. Пальцы будто бледнее и как не живые, но живые… Елена вздрогнула от этой мысли.

– Ноги можешь поднять вверх?

Улыбается. Шевельнула левой ногой, немного вверх . Мать отлично веселила новая игра, суета и беспокойство дочери.

– Давно это у тебя? – спросила Елена настороженно. – Давно, говорю, не гнутся пальцы? И нога, правая. Вчера вечером? Позавчера было?.. Сегодня только? Утром? Мурашки, онемение есть?

Елена старалась говорить спокойно, усилием воли гасила эмоции тревоги.

– Не знаю, – детский голосок в ответ. – Всегда так было…

Мать растерянно смотрела перед собой. Большой ребёнок.

– Наклони голову, вправо, влево, – дочь смотрела ответное действие. – Язык покажи. Улыбнись. Смотри на меня, сколько пальцев на руке?

Елена проводила тест-опрос, отдавала короткие команды, запоминала реакции. И они ей совсем не нравились. Она приняла решение. Надо звонить в «Неотложку». Срочно!!

Она дрожащими руками схватила телефон, вышла в кухню и набрала «103». Ответили быстро. Описала симптоматику, данные пациента, приблизительное время начала. Приедут, вызов приняли. Отправила сына вниз открыть дверь подъезда для «Скорой». Нашла паспорт и полис, медицинскую карту…

Пять минут спустя.

– Что, в больницу поедем, подлечиться? – спросил доктор постарше, с такой интонацией и улыбкой на лице, будто предлагал восьмилетней дочке увеселительную поездку за город на шашлычки и рыбалку.

– Не, не поеду! – рассмеялась мама Елены. – Здесь буду. Да мне и так хорошо, дома. Всё есть, – она с улыбкой посмотрела на дочь.

– А чего так? – переспросил доктор тоже с улыбкой, но настаивать не стал…

Елена стала серьёзной, энтузиазм растаял и её лицо застыло напряжённой маской.

– Мне ЭКГ надо снять, – сказал другой врач, молодой. – Давайте, на кровать вас переложу.

И он профессиональным захватом военврача перетащил семидесяти килограммовое тело больной пациентки на кровать. Подключил электроды, зажужжал электрокардиограф на столе, вышла лента. Доктор передал ЭКГ другому врачу.

– Сахар семь, – сказал военврач.

Назвал почти шёпотом препарат, коллега согласился. Он записывал данные в карту вызова, наскоро заполнял листы бланков, вносил результаты осмотра и проведённого тест – опроса, неврологическую симптоматику.

Обращаясь к женщине на кровати, военврач добавил:

– Я сейчас вам укол сделаю, будет легче…– сделал инъекцию. – Диабет есть у неё? Диагностирован? – спросил доктор у Елены. – Инфаркт был?

– Нет. Не диагностировали, во всяком случае, – ответила она. – У неё опухоль ЦНС сосудистая была, доброкачественная, операция в 90-ых. Это важно указать в карте? Гипертония ещё…

Не ответили.

Елена старалась не путаться на пути у докторов в узком проходе комнаты.

Проходя мимо постели, Елена почувствовала, как мать схватила её за руку:

– Не сдавай меня!..

Голос такой жалобный, плачущий, как у девочки лет четырёх, когда мама уходит, а дочку оставляет надолго в детском саду…