– Думаешь, можно было? – шёпотом, с опаской глядя на погружённого в работу мужчину, спросила у меня Анника, поёрзав на слишком высоком для нее стуле. Тонкие ножки девочки не доставали до пола, и она ими принялась болтать, явно получая от этого удовольствие.

– А почему нет? – отозвалась так же негромко, пожав плечами и подмигнула детям, показывая, что всё у нас хорошо, хоть пока и не очень понятно, что будет дальше.

– Потому что нам не разрешали сесть, – сделав «страшные глаза», ответил на мой риторический вопрос Лари.

– Но и не запрещали, – скорчив смешную рожицу, отозвалась и тут же добавила, радуясь улыбкам детей: – К тому же мы не в гости пришли. А в ногах правды нет, – ввернула поговорку, которую любил повторять мой отец. – К тому же мы не мешаем, а ждать удобнее сидя. Особенно после долгой дороги, после которой нам не дали ни отдохнуть, ни поесть.

– Я всё слышу, – вдруг проговорил мужчина приятным низким голосом, видимо пытаясь меня смутить. Но не тут-то было! Как я уже сказала, мы к нему в гости не напрашивались.

– Вот и прекрасно, – улыбнулась я, но мужчина пока так и не поднял своего взгляда, поэтому стала разглядывать всё вокруг, взяв пример с детей.

Огромная, для кабинета, светлая комната, с двумя высокими окнами, была заставлена книжными шкафами со стеклянными дверцами. Но что-то мне подсказывало, что хрупкими эти дверцы отнюдь не были.

Помимо книг там лежали небольшие штучки из различных материалов: камней, разных металлов, дерева, глины и даже бумаги! И судя по тому, как на них глазели дети, это, скорее всего, были артефакты.

Занятно.

Они, оказывается, не только каменные бывают. Что ж, буду знать.

Помимо шкафов, был стеллаж с кубками. А по центру кабинета, стояло два стола, типично образуя букву «Т», где во главе стоял стол главы академии, а другой, видимо, был для посетителей или преподавателей, которые приходили на собрания. У главного стола стоял стул с мягкой спинкой, а вот «для простых смертных» стулья были обычными, без изысков.

– Вот так и знал, что Алик врал, – насупившись, заявил Лари и, пихнув Аннику, указал ей пальцем на один из артефактов за стеклом. – А говорил, что «глаз волка» он придумал, и больше никто такое сделать не сможет.

– Глупости, – снова встрял со своим замечанием ректор. – Если один маг смог сделать, значит смогут и другие. Правда, если умений и магических сил на это хватит. Но ты ошибся. У меня нет артефактов с таким названием.

– Наверно вы просто называете его по-другому. Но он работает так же.

– Откуда тебе это знать? – снова спросил мужчина

 И только потому, что я как раз смотрела на него, заметила, как ректор бросил короткий взгляд искоса, сперва на Лари, видимо примеряясь к тому, куда смотрит мальчишка, а потом – на шкаф. И тут же вернул внимание своей работе.

А у меня закралось подозрение, что нас просто проверяют: на терпеливость, на адекватность, может даже на уровень знаний и на характер.

– Как это откуда? – стал фонить искренним удивлением Лари. – Я даже отсюда вижу, что от того, как падает на него свет, щель в глазу то становится больше, то меньше. И даже отсюда чувствуется, как он «смотрит».

На это ректор только хмыкнул, но от комментариев воздержался. Значит, не так уж и не прав Лари. Назвать вещь можно как угодно, но суть её от этого не поменяется.

– А роза будет пахнуть розой, хоть розой назови её, хоть нет, – вспомнилась мне строчка из великой трагедии Шекспира про Ромео и Джульетту.

– Вот-вот, – важно покивал Лари, видимо уловив о чём хотели сказать мы с Шекспиром.

– Как думаешь, а можно подойти и посмотреть? – спросил Тихор по-хитрому. Вроде как ко мне обратился, но так, чтобы его услышал и мужчина за главным столом тоже.