Заглянувшая же очередная работница профилактория не знала не только о возможности подобного использования НЛ8, но и вообще о существовании прибора под таким названием. Поэтому привычное «Мариванна» прервалось сразу же на первом слоге. Тишина была столь непривычной, что был слышен сдавленный выдох неудачной посетительницы кабинета начальника профилактория. Дверь очень медленно и очень тихо закрылась, потом еще очень тихий контрольный просмотр – и тишина, которую прервал спокойный голос штурмана:

– Потерпите, мужики. Еще минут пять, и выспимся.

Действительно, через несколько минут дверь так же тихо приоткрылась. В щель приотворившейся двери был виден с десяток любопытных женских глаз. Выдержав правильную паузу, куда там Станиславскому со всеми его МХАТами, наш несостоявшийся герой женских грез вытащил из-под простыни прибор, навигационный естественно, на обозрение любопытных женских глаз со словами:

– Ложная тревога, девчонки, это НЛ8!

А потом добавил уже нам:

– Все, мужики, можно спать!

Двухсуточная усталость мигом навалилась на нас, и глубокий сон стер из сознания все случившееся. Только уже перед вылетом, когда мы сидели в столовой, о происшедшем напомнил сдавленный женский шепот невидимых собеседниц, доносящийся из кухни:

– Вон тот, худенький! По виду и не скажешь, – прошелестел мечтательный восхищенный шепот.

– По виду никогда не скажешь, – отвечал шепот опытный.

– Так сказали же, что это линейка была! – вмешался вкрадчивый юный шепоток.

– Много ты в линейках разбираешься! Иди мой посуду! – цыкнул шепот опытный. А потом добавил, – Мне бы такую линеечку, да геометрией позаниматься хотя бы вечерок. На одни бы пятерки училась!

Много поколений сменилось в авиации, но слава о могучей силе сибиряков живет и поныне, и не только на Урале.

Самое сложное – пробежать от окна до калитки. Мамка не должна заметить, как Ваня уходит со двора. Ему уже исполнилось десять лет, а мать с ним всё как с малым дитём. Далеко не уходи, с теми не играй, куда пошёл – докладывай.

«Ага, докладывай, – думал Ванька. – Им доложи, и сразу не пустят».

Куда не пустят? Никуда не пустят!

Особенно на ставо́к, где вода уже прогрелась, песок горячий и друзья все там – про это и вовсе не заикайся. Только с родителями можно, что тем сопливым дошколятам. Папа правда сейчас дома редко появлялся. После того как укропы решили, что только они нам указ и решают, как нам жить, батя в народную милицию подался.

После этого матушка вообще озверела: «Туда не ходи, сюда не ходи. Чтобы всё время на глазах"

Стыдоба!

Чуть где прилёт, сразу гонит в подвал. В Ванин посёлок прилетало, но разрушенных домов не было. Только огороды раскурочило. Да по элеватору укропы один раз угодили. Вот в соседнем посёлке, пацаны говорят, частный дом на воздух взлетел. Хорошо, что все в подполье успели спрятаться. А вот собаку отвязать не успели, и её на куски разорвало.

Погода сегодня замечательная, так ласково шепчет, и грех не искупаться. Как-то это совсем не по-пацански. А самое страшное для парня десяти лет – это поступать не по-пацански. И слушать мамку – тоже не по-пацански. Сосед Колька говорит, родители должны свыкнуться с мыслью, что сын уже вырос. Только им для этого время нужно. Вот Колька всего на год старше Вани, а свою матушку приучил к тому, что он уже не ребёнок. Поэтому может без спроса пойти хоть в гости, хоть на пляж и даже в соседний посёлок поехать, если деньги на билет есть. Но Колька он такой, и без билета проехать сможет. С него станется!

Ваня пытался поговорить о том, что он уже взрослый, но мама смотрела на сына своими голубыми и глубокими, как небо в ясный-ясный день, глазами и убеждала: