Как бы то ни было, после смерти мужа, я в полной мере ощутила свое одиночество. Я поняла, что мне незачем жить. И сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной на столе лежит единственная память, которая осталась мне от моего незабвенного супруга – одноразовый гранатомет “муха”. Я уже знаю, что я буду делать с ним и еще с этим миксером…

Ну все! Ты доигрался!

Толстый ангел швырнул в урну обглоданную куриную ногу и гадко хихикнул.

Трансфакируем!

Непомерно толстая кошка радостно и гадко мяукнула.

Бум.

Меня окружала темнота, и в этой темноте какой-то худой, изможденный дух носился над небольшой лужей воды, зависшей в пространстве. Я некоторое время витал в пустоте, пока до меня наконец дошло, какую гадость задумали со мной сотворить эти извращенцы.

Ах, так?!

Вскипел я.

Вот вы значит, что решили! Собаки драные! Волки позорные! Гегемоны астральные!

Я в бешенстве и бессилии принялся носиться по пустому пространству, сам себе напоминая воздушный шарик у которого лопнула завязывающая его нитка.

Бессмертным сделать надумали! Лентяи! Тунеядцы и паразиты!

Я развернулся и молнией пронесся сквозь толщу воды.

Богом значится назначили! Бюрократы…

Возиться им видите ли надоело со мной. Ну сейчас! Сейчас я вам тут создам! Да вы у меня собственные языки проглотите, когда увидите, что я насотворяю! Слово вам! Будет вам такое слово, что мало не покажется! Короткое и выразительное. А Адаму я такую штуку прилеплю, что вы ему еще завидовать станете! И Еву из теста…

Или из чего там? Из глины? А! Из ребра Адама. Ну тут мы введем некоторые усовершенствования, чего хорошее ребро портить? Ресайкл систем, как это сейчас модно говорить. Безотходное производство. И еще… Главное змея не забыть создать, а то весь интерес пропадет.

Я прикинул масштабы открывающихся передо мной возможностей и ухмыльнулся.

Ну что ж, приступим….

Я злобно и радостно потер свои старческие ладошки и лихо сдвинул нимб на затылок…

Первыми в город вошли врачи. Они шли спокойно, в белых халатах с тантрической свастикой, вышитой на нагрудных карманах. Их бритые головы были гладкими, розовые математические фигуры без лиц, без признаков пола. Они шли, не касаясь земли, словно облака пара плыли над дорожной пылью.

Следом шли батальоны. Люди двигались параллельными колоннами по пять в ряд и стреляли друг в друга из длинных блестящих винтовок. Враг был повсюду. Он висел на ветвях деревьев прошлогодними листьями, он висел в небе облаками, он тянул к земле непонятной силой, он проникал в души соблазнами и рвал сердце тоской по утраченной красоте. Солдаты хотели быть независимы и от этого были злы. Их командир в красно – черной ермолке с гвоздикой на околыше гарцевал впереди на белом коне и размахивал в воздухе длинной, похожей на змею, турецкой саблей и звал за собой в объятья смерти. Танковый дивизион, где под стальной корой затаились люди, полз по оврагам пугая лис и тетеревов бессмысленностью и неумолимостью своего движения.

Самолеты в воздухе звенели турбинами, пронзали пространство, чтобы позже рухнуть на землю смесью плоти и дюралюминия, но до того стремясь излить из своих утроб жажду огня.

В воздухе висел чад и смрад.

К вечеру в городе не осталось спокойно висящего времени. Грязные фонари, кривые и жалкие зажглись могильным огнем освещая тела, лежащие на теплом асфальте среди кирпичной пыли, битого стекла и ржавых бочек из-под красной краски. Враг оставил после себя еду, и солдаты ели запивая куски пищи из мутной реки по которой плыли трупы. Командир долго пил из бочки вместе со своей лошадью, а к вечеру умер от ран и его красно – черная ермолка валялась возле него в пыли, пока ее не подобрал какой-то деревенский парень, желавший власти и славы.