В некоторых случаях субъектами внешнеуправленческих организационных административно-правовых отношений могут выступать и органы местного самоуправления. Тогда, во-первых, они по закону наделяются определенными государственно-властными полномочиями и, следовательно, выступают как бы по поручению и от имени государства. Во-вторых, за пределами самоорганизации, т. е. организации собственных дел, исполнительные органы городов и районов действуют не изолированно от государственной администрации краев и областей, в состав которых они входят, и управленческие отношения между ними во многом регулируются нормами административного права.

Своеобразной разновидностью внешнеуправленческих отношений являются и административно-юрисдикционные отношения, которые складываются между многочисленными и разнообразными государственными органами исполнительной власти и их должностными лицами в процессе и в результате применения ими в пределах своей компетенции и предоставленных полномочий административных санкций к физическим и юридическим лицам в случае несоблюдения последними установленных государством правил порядка управления, общественного порядка и безопасности и т. д., за нарушение которых виновные субъекты привлекаются к административной ответственности. Целостное уяснение государственного управления, – справедливо отмечает профессор К.С. Бельский, – приводит к выводу, что оно выступает одновременно и как исполнительная, и как распорядительная, и как юрисдикционная деятельность органов исполнительной власти.

Однако вряд ли можно безоговорочно согласиться с высказанным К.С. Бельским тезисом о том, что якобы «юрисдикционная функция исполнительной власти может быть определена как особая „судебная“ деятельность ее органов, которые в порядке оперативного и упрощенного производства применяют соответствующие наказания (административные, дисциплинарные, материальные, финансовые) к гражданам и работникам аппарата управления, совершившим правонарушения. Система таких юрисдикционных воздействий обеспечивает быстрое, простое, своевременное и эффективное наказание нарушителей…». Проводимая здесь аналогия в функциях и полномочиях исполнительной и судебной власти представляется весьма сомнительной и вряд ли правомерной в современных условиях. Во-первых, не пора ли, наконец, даже чисто теоретически (предположительно) расстаться с мыслью о возможности функционирования в системе органов исполнительной власти каких-либо особых, пусть даже в кавычках, «судебных» структур и органов (история с существованием различного рода троек, особых совещаний и других квазисудебных структур в системе органов исполнительной власти не должна повториться). Во-вторых, и это главное, ст. 118 Конституции РФ относит административное судопроизводство к исключительной прерогативе судебной власти, и поэтому необходимо, на наш взгляд, четко отграничивать административно-юрисдикционную деятельность органов и должностных лиц исполнительной власти от судебной административно-юстиционной деятельности, в процессе и результате которой возникают многие организационно-охранительные отношения, составляющие, как нам представляется, отдельную особую область административно-правового регулирования.

Внутриорганизационные отношения опосредуют внутриаппаратную деятельность по внутренней организации работы любых органов системы публичного управления во всех сферах государственной деятельности, поэтому их нередко именуют внутриаппаратными административно-правовыми отношениями, в отличие от внешнеуправленческих отношений. Внутриаппаратная внутриорганизационная деятельность является обязательным атрибутом осуществления любого вида государственной деятельности, будь то собственно управленческая исполнительно-распорядительная деятельность, или законодательная, судебная, прокурорская, или другого вида. Она вспомогательная по отношению к основной деятельности соответствующего органа (реализация исполнительной власти во внешнеуправленческой деятельности органа, законодательство, правосудие, прокурорский надзор и т. д.), но без нее осуществление основной было бы невозможно.