Самый сладкий сон на рассвете Наташа Доманская

– Антон… – Короткостриженный мужчина в черной приталенной куртке и голубых джинсах неожиданно возник перед ним, преградив своей массивной фигурой путь.

– Н-никита Дмитриевич, – обреченно выдохнул Антон и нехотя протянул руку.

Этот неприятный небритый мужик был его самым страшным страхом, худшим кошмаром, мессией, который избавил от абсолютного зла (не меньше) в лице Антона все человечество, крепко подвесив за яйца. И каждое утро на протяжениии вот уже пары лет Антон чувствовал неприятный холодок в груди и тянущую боль в своей мошонке. Это было не что иное, как предчувствие беды – видоизмененное проявление тревоги, которое появилось у него еще в двенадцать лет, а в последние два года переросло в самые настоящие панические атаки. Такие, как ему казалось раньше, были только у глупых девчонок или инфантильных представителей мужского пола, а теперь появились у самого Антона, хоть он не страдал инфантилизмом, и уж тем более не был девчонкой. И справляться с этой напастью самостоятельно у него получалось с каждым днем все хуже и хуже.

– Думаешь, что я забыл? – усмехнулся неприятный собеседник.

– Честно? – Антон глянул исподлобья. – Не думаю. Но каждый день молюсь, что платить по долгам придется когда-нибудь не сегодня.

– Понимаю, – ухмыльнулся тот. – Я и сам… надеялся. Но мне нужна твоя помощь.

На миг Антону даже показалось, что мужчина, стоящий перед ним, широко расставив крепкие, но не лишенные стройности ноги, даже испытывает неловкость. Но уже в следующее мгновение самодовольная ухмылка подтвердила подозрение, что собеседник всего лишь упивается своей властью. Которой сам же себя и наделил. Хотел бы Антон так же.

– Час расплаты?

– Малость по сравнению с тем, как бы могла сложиться твоя жизнь, если бы не я. – И, заметив, как стремительно поползли вниз уголки губ собеседника, добавил: – Да не напрягайся ты так. Ничего противозаконного я тебе предлагать не буду. По крайней мере, не в этот раз.

Мужчина вытащил руки из карманов. В одной из них он держал небольшой сверток.

– Хм. Даже полегчало. – Антон был выше на целую голову, но это не давало ему абсолютно никакого преимущества. Наоборот, хотелось сжаться, скукожиться, перестать существовать под пронизывающим взглядом этого хоть и привлекательного, но такого мерзкого мужика.

Антон сглотнул, покосившись на сверток:

– Так что от меня-то нужно?

– Сопровождать девушку в поездке, находиться с ней рядом и обо всем докладывать мне. Вот, возьми, этого должно хватить на первое время. – Никита Дмитриевич протянул ему бумажный сверток. – Правда, я сомневаюсь, что она даст тебе платить самому, – с ухмылкой прибавил он.

– Не очень понимаю вас. Что за девушка, зачем ее сопровождать и уж тем более платить за нее, если она не хочет? Некуда девать деньги? И вообще, я ее знаю? – спросил Антон, но от свертка отказываться не стал. Дают – бери, всегда учил его отец.

– Знаешь. Это… твоя соседка.

– Моя соседка? Аня, что ли? – Неприятная догадка заставило сердце пуститься в пляс. Ведь больше никаких девушек подходящего возраста, кроме Ани, по соседству с ним не проживало. «Этого еще не хватало», – подумал Антон.

– Да, – оскалился мужчина. – Как ты догадался? – язвительно добавил он. Ведь у них (и это было очевидно обоим) могла быть только одна общая знакомая.

– Но ведь Аня с некоторых пор как бы… ваша жена. Она вообще в курсе, что я должен ее сопровождать? – Вопросы множились в голове, словно были разбухшей и вылезающей из кастрюли кашей.

– Разумеется нет! Это первое, что от тебя требуется. Сделай так, чтобы она тебе доверилась, поговори, угости кофе. Она же обычная баба, предсказуемая и при случае должна побежать именно к тебе, ведь вы же с ней давно… соседствуете. Только без этих своих блядских штучек. Завяжи… – покосился он на беговые шорты Антона, – член в узелок и забудь, пока ты с ней, об этой функции своего организма, – в голосе прозвучала угроза. Его руки что-то опять сжимали и разжимали в карманах, и Антон подумал – его собеседник все-таки волнуется, хоть и изо всех сил старается не показывать вида. Шея Никиты Дмитриевича покраснела, а окончательно выдавал его лихорадочный блеск в глазах. Такой же, как во время их предыдущего разговора десять лет назад. С тех пор Антон и Никита Дмитриевич, хоть и жили последние два года в одном подъезде, знакомство свое не афишировали. Сосед еле заметно кивал при встрече, Антон понуро опускал голову и старался как можно реже попадаться этому неприятному типу на глаза.

– Да я понял, понял! Сейчас самое время, чтобы куда-нибудь свалить… то есть уехать, я хотел сказать. – Ему не терпелось поскорее подняться в квартиру и, на ходу скинув одежду, встать под обжигающие струи и подумать. С двенадцати лет горячий душ или ванна помогали ему успокоиться и избавиться наконец от этого ментолового холодка в груди. Из-за которого он никогда не покупал ни ментоловые леденцы, ни жвачки, ни любой продукт, который обладал освежающим эффектом. – Только с чего вы взяли, что она захочет куда-нибудь уехать, да еще и со мной?

– Это твоя задача сделать так, чтобы она этого захотела. И не забывай, что с тобой все в относительном порядке во многом благодаря мне, – широко улыбнулся собеседник, с удовольствием наблюдая за реакцией, которую произвели его слова. – А если ты думаешь, что с наступлением твоего совершеннолетия что-то изменилось, то ты ошибаешься.

– Я ни о чем таком не думаю! – Антон был готов сказать что угодно, только чтобы быстрее нырнуть в прохладную сырость подъезда.

– И еще… не вздумай Анне ни о чем рассказывать! Иначе это плохо кончится как для тебя, так и для… всех.

– Паспорт нужен? – Рюкзак, под завязку набитый вещами, больно давил на ее плечи, грубые лямки впивались в кожу даже через трикотаж футболки.

– Если до конечной, то нужен, – вяло откликнулась кондуктор. Такие вопросы ей задавали не просто каждый день, а несколько раз за ее двенадцатичасовую рабочую смену.

Аня раздраженно поморщилась. Антон перетаптывался рядом, понимая, что каждым неверным словом или движением вызывает еще большее раздражение спутницы. Казалось, ее злит в Антоне абсолютно все: его шумное сопение, жар, исходящий от его подтянутого тела, аромат туалетной воды и даже чрезмерное желание быть полезным.

– Давай достану. – Он резко дернул замок на висящем за ее спиной рюкзаке, тот раскрылся, и половина содержимого оказалась на асфальте.

– Черт возьми! – заверещала Аня и стащила с плеч тяжелую ношу.

Обтекаемой формы белый автобус марки «Хендай» гудел двигателем на платформе автовокзала. Две двери были гостеприимно раскрыты, но пассажиры послушно столпились около передней. Водитель сидел за рулем и, не проявляя никакого интереса к происходящему, опустошал пластиковый контейнер с едой, шумно прихлебывая кофе из крышечки термоса. Кондуктор в оранжевой жилетке проверяла билеты и что-то усердно отмечала в дорожном листе.

Аня насупилась и, уперев руки в худые бока, скрытые оверсайз-футболкой, с презрением уставилась на спутника.

– Девушка, вы едете? – Кондуктору не терпелось закончить с этим автобусом, чтобы перед следующим выдалась небольшая передышка. А если эти двое рассорятся и никуда не поедут, то их места можно будет продать другим пассажирам. Дополнительная копеечка не помешает. Тем более с ее-то окладом в двадцать пять тысяч рублей.

– Мы едем, – Антон замахал перед носом женщины двумя паспортами.

– Места двенадцать и тринадцать, – разочарованно поджала она губы.

– Спасибо.

Ребята, стараясь не смотреть друг на друга, спешно засунули в рюкзак раскиданные вещи и забрались в салон. Он был чистый, и в нем было даже немного прохладно, что не могло не радовать взмыленных пассажиров. Стоял июнь, и летнее солнце нещадно жарило изголодавшихся по теплу людей своими лучами, будто впрок.

На одном из их мест у окна сидела маленькая девочка. Лет примерно шести. Она по-взрослому подперла загорелое личико не менее загорелой ручкой и таращилась в окно. «И когда только успела загореть, солнца-то почти не было», – подумал Антон, разглядывая ее худенькое коричневое тельце. А вслух произнес:

– Эй… ты сидишь на нашем месте.

Темноволосая девчушка в изрядно поношенном зеленом летнем платье отвлеклась от созерцания снующих по платформе людей:

– Я знаю, – спокойно ответила она и захлопала своими карими глазами в обрамлении густых ресниц.

– Ты даже с ребенком не можешь разобраться! – потеряла терпение стоявшая позади Антона Аня.

– Она заняла наше место, – принялся было оправдываться он.

– Я сейчас уйду. Просто наши места сзади, а оттуда ничего не видно и еще там душно, – переводя взгляд с Ани на Антона и обратно, доброжелательно объяснила девочка.

– Вот пусть Антон и идет на твое место, – фыркнула Аня.

– Я никуда не пойду, – Антон взмахнул ресницами, такими же длинными, как у девочки. – А ты подвинься, – обратился он к юной гостье.

Она задорно посмотрела на Аню, хихикнула и забилась в угол кресла, на котором примостилась. Антон втиснулся рядом.

– А она пусть у прохода сидит, – подмигнул он девчушке. Та снова хихикнула.

– Я Юля, ты Антон, а она? – малышка вопросительно посмотрела на белокурую спутницу симпатичного темноволосого парня.

– А она Аня, – заговорчески шепнул Антон своей новой знакомой в лукаво подставленное ухо.