Самурай с сомнением посмотрел на него.

– Почему бы вам не сходить? Господин Веласко, переводчик, учит купцов языку южных варваров.

– Ниси, если посланники смешаются в кучу с торговцами, испанцы рано или поздно начнут нас презирать, – с горьким упреком откликнулся Танака.

Получив выговор, Ниси покраснел.

– Но если мы приедем и не будем понимать ни слова?

– У нас же есть переводчик, пе-ре-вод-чик…

Слушая, как Танака отчитывает Ниси, Самурай в глубине души завидовал этому юнцу, который быстро сходился с людьми и осваивался в любой обстановке. Самурай вырос в своей долине и, так же как Танака, относился к незнакомым людям с недоверием. А этот парень целыми днями лазит по всему кораблю, дотошно пытается разобраться, как он устроен, какое имеет оснащение. Записывает услышанные от испанских моряков слова; это он рассказал товарищам, что командир корабля по-испански «капитан», палуба – «кубьерта», парус – «вела».

– Но даже господин Мацуки, – возразил покрасневший Ниси, – учится вместе с торговцами…

Танака скроил недовольную мину. Он был старшим в четверке и очень боялся, как бы авторитет посланников не пострадал. На корабле было много такого, с чем раньше ему не приходилось сталкиваться, но он старался не показывать удивления перед южными варварами.

– И он тоже? – удивленно спросил Самурай у Ниси.

– Да.

О чем думал этот хмурый бледный человек? Когда они стояли на палубе, он, повернувшись спиной к Самураю, пробормотал, что посланники – пешки в руках князя и Высшего совета. И сказал, что Высший совет отправил в тяжелое плавание мэдаси, чтобы погасить их недовольство распределением земель. Самурай не передал его слова ни Танакэ, ни Ниси. Почему-то не решился.

Самурай резко поднялся, словно хотел стряхнуть с себя слова Мацуки. В чреве корабля был длинный коридор, по одну сторону которого располагался грузовой трюм, по другую – каюты, доверху забитые товаром, большая каюта купцов, кладовые, где хранились продукты, и камбуз, которым пользовались японцы. От тюков с товаром пахло пылью и циновками, из камбуза в коридор проникал аромат готовившегося мисо.

– Господин Хасэкура! – Самурая догнал Ниси, сияющий белозубой мальчишеской улыбкой. – Не хотите поучить испанские слова?

Самурай важно кивнул.

Они заглянули в большую каюту и увидели сидевших в четыре ряда перед грудой товаров купцов с кисточками и бумагой в руках. Они старательно записывали испанские слова, которые им диктовал переводчик.

– «Сколько стоит?» – по-испански «Куанто куэста».

Веласко медленно повторил эту фразу трижды: «Куанто куэста, куанто куэста, куанто куэста». Купцы с самым серьезным видом водили кисточками по бумаге. Слуги посланников с улыбкой наблюдали эту странную картину.

– Еще раз: «Куанто куэста», – негромко проговорил вставший рядом с Самураем Ниси. Здесь начинался мир совсем не такой, как в долине. Среди черных голов купцов, склонившихся над новой грамотой, Самурай увидел худую шею Мацуки, сидевшего со скрещенными на груди руками.

Покончив с простыми бытовыми приветствиями, Веласко сказал:

– Но даже если вы выучите слова, торговать в Новой Испании вы все равно не сможете. – Он отер тряпкой рот и продолжил: – Как я уже говорил, в нашей стране у вас ничего не получится, если вы не познаете Христову веру. Оглянитесь вокруг. Даже на этом корабле испанские моряки отдают команды нараспев, словно поют гимны. Вы обратили внимание, какие голоса звучат каждое утро на палубе? Они подают сигналы, воспевая Господа.

Веласко говорил правду. Когда корабль выходил в море, южные варвары, обращаясь друг к другу, распевали какие-то странные слова. Обмен такими сигналами можно было слышать на палубе каждый день.