Его Расул тоже не знал, но манера парнишки вести себя, его взгляд, исполненный превосходства, и низковатый голос с нотками высокомерия – все свидетельствовало о том, что он главный.

– Крутой, значит. Драться, смотрю, умеешь, да? – спросил он со снисходительной улыбкой.

– Умею, – отозвался Расул.

– А сигареты курить?

– Конечно! – машинально ответил тот, обменявшись растерянным взглядом с одноклассником, на лице которого отразилось удивление.

– Хм, и кизлярку пить?

– Да, – обманул он.

Звонок на урок. Расул отогнал нахлынувшее воспоминание и побежал в учебный корпус. Школьники – некоторые с портфелями или с учебниками и тетрадками – разбегались по классам шумной, крикливой толпой.

В коридоре, возле кабинета русского языка и литературы, толстый мальчуган исподтишка подсек ногой одноклассницу Расула. Хрупкая девочка (то ли украинка, то ли молдаванка) взвизгнула и упала на колени, содрав ладони до крови. В толпе бегущей ребятни она не заметила, кто подставил подножку, заплакала и скрылась за дверью.

Обидчик школьницы, которая хорошо училась, со всеми дружила и ни в коей мере не заслуживала такого обращения, остался, по-видимому, очень доволен собой: лицо его расплылось в счастливой гримасе. Внезапно в глазах озорника вспыхнул неподдельный страх, когда он заметил Расула. Тот все видел и сейчас смотрел на него исподлобья. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Толстяк побелел, когда тот приблизился к нему, не говоря ни слова, и прижался спиной к стене, готовый расплакаться, как девчонка, оттого что лишен пути к отступлению…

– В чем дело, Мирзаев? – строго поинтересовалась учительница русского языка и литературы Любовь Васильевна. – Почему ты еще не на уроке? – и многозначительно посмотрела сначала на восьмиклассника, затем на пятиклассника, давая понять обоим, что не желает становиться свидетельницей мальчишеских разборок. – Мирзаев, мне повторить вопрос?

– Нет! – широко и весело улыбнулся Расул – так, будто ничего не произошло, а если что и случилось, то доставило ему несказанное удовольствие. – Извините, – и вошел в кабинет, даже не взглянув на трусишку.

После ужина дети возвращались в спальный корпус делать уроки, а потом под присмотром воспитателей выходили во двор интерната на прогулку и спортивные игры.

Среди учащихся Расул увидел младшего брата и хотел поговорить с ним, прежде чем снова покинуть интернат и отправиться на поиски приключений. Но Шамиль демонстративно отвернулся и сделал вид, что увлечен беседой со сверстниками.

– Ну и пусть злится, – насупился Расул, – а я все равно убегу!

3.

– Убежал? Опять! – дядя Магомед в очередной раз пришел в ярость. – Нет, доиграется он у меня, я ему башку оторву! Сколько можно нервы нам делать?..

По характеру Магомед Кадиев, родной дядя Расула, был совсем не злым. Среднего роста, поджарый, с рано посеребрившимися висками, он оставался человеком эмоциональным, вспыльчивым, но одновременно жизнерадостным и незлобивым; быстро остывал, прощал обиды, и в серых глазах снова вспыхивал огонек озорства, с которым тщетно пытался совладать всю жизнь.

Сразу после службы в армии он скитался по побережью Каспийского моря в поисках работы. Позже организовал маленький бизнес по ремонту лодочных двигателей; появились заказчики, начал зарабатывать. А когда приобрел в собственность рыболовный катер – поставил промысел на рельсы. Ловля и продажа рыбы позволили ему не только самому пережить тяжелые 1990-е годы, но и помочь близким родственникам – матери Айше, проживающей в селе «Вперед» Кизлярского района, сестрам Патимат и Патиме, племянникам. Словом, как настоящий «морской волк», много работал, курил, бранился, но при этом слыл в округе добряком – в меру импульсивным, немного грубоватым.