Как праздник перехода от одного периода года к другому, от лета к зиме, он является праздником божества, олицетворяющего и Свет, и Тьму. Божества, которое, подобно двуликому Янусу, обращено сразу в две стороны: прошлое и будущее. Лицо, смотрящее в прошлое, вспоминает и отмечает всех, кто умер за прошедший год, а другое – с надеждой вглядывается в будущее.
Рис. 3 Двуликий Янус
Эти две темы (чествование умерших и предвидение будущего) тесно переплетаются в этот день, как переплетаются и два мира (наш и мир духов), открывая ворота между мирами и временами.
Рис. 4 Проход между мирами
Вечер дня перед новым (любым) сезоном обозначал границу во времени в кельтском мире: как подтверждают археологические и письменные источники, пороги и границы, как во времени, так и в пространстве, были важны для кельтов. Доисторические курганы часто окружены рвами, рядами столбов или каменными стенами, как и кладбища на церковных дворах. Такие границы работают в обоих направлениях, защищая мёртвых от живых, и наоборот.
Согласно кельтской традиции, на Самайн границы истончаются и растворяются. Считается, что курганы мёртвых – по-ирландски «сидхи» – открываются на Самайн. В этот период людей легче обманом заставить перейти на другую сторону, откуда они не могли вернуться в мир живых.
Профессор и фольклорист Джуйлин Осборн-Макнайт развивал в своих работах идею о том, что Потусторонний мир становится видимым в период Самайна, ибо «завеса, отделявшая этот мир от мира Других (Ан Ши), истончалась». Осборн-Макнайт писал:
«В эту ночь, из всех ночей, наши предки верили, что души умерших могут вернуться, и Маленькие Люди могут пройти в дверной проём. Маленькие Люди могли быть… непредсказуемыми.
Среди них были те, кто заботился о людях, женился на них, обращался с ними справедливо. Но было не меньше тех, кто мог попытаться убить людей, украсть их детей и заменить их младенцами-подменышами или обманом заманить их в мир Сидхе, в котором время текло не так, как на Земле.
Человек, обманом занесённый в мир Сидхе, мог поверить, что он был среди них три дня, только чтобы вернуться на землю и обнаружить, что прошло 300 лет и все, с кем он был, давно мертвы».
И чтобы их задобрить, кельты создавали многочисленные ритуалы и обряды.
Но Сауин – это и время воспоминаний и принесения дани уважения тем, кто умер в течение года, а также своим предкам.
Рис. 5 Джордж Крукшанк «Дуб Херна из «Виндзорскх весёлых жён»
Рис. 6 Джон Дункан «Всадники Сидхе»
Где?
В ирландской литературе девятого века Самайн упоминается много раз, как неотъемлемая часть кельтской культуры, как один из четырёх сезонных поворотных момента в кельтском календаре. Он знаменовал конец светлой половины года, связанной с жизнью, и начало тёмной половины, связанной со смертью и мёртвыми. Археологические записи свидетельствуют о том, что Самайн праздновали ещё 6000 лет назад.
В неолитической Ирландии не было городов, но возводились огромные объекты, служившие сезонными местами сбора. Эти мегалитические объекты (от греческого «mega» и «lithos», что означает большой камень) могли вместить огромное количество людей, собиравшихся вместе на короткие периоды вокруг определённых календарных дат. Археологические записи подтверждают массовые пиры в определённые даты, но в них нет никаких подтверждений о постоянном использовании этих объектов в повседневном хозяйстве.
Они не только расположены в ключевых местах ландшафта, но и тщательно выровнены по небесному свету, чтобы солнце или луна могли светить прямо в центр памятника в определенный день. Например, памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО Ньюгрейндж построен таким образом, что луч солнца освещал самую внутреннюю камеру точно в день Зимнего Солнцестояния.