– Вот вы и устройте ему проводы! – хохотнул Джафар.

– Вот колбасы-то нажрутся! – произнес кто-то из парней. – Нам бы хоть немного притащили…

Чирик фыркнул.

– Мы не за колбасой идем. Нам лавэ нужны, верно, Гришка? – Он посмотрел на Гришку-цыгана.

– Верно! – подтвердил тот. – У нас в таборе так говорят: «лавэ нанэ – жизни нанэ».

– Правильно, без денег жизни нет, – кивнул ему Джафар. – Плохо, когда у тебя в кармане лавэ на один хруст. Безденежье оно и в Китае безденежье! В общем, так, завтра с Чириком пойдете! – глянув в сторону новеньких, распорядился бригадир. – И смотрите у меня там – чтоб старшего слушались, а не то он вам зубы-то пересчитает, а потом я еще добавлю. А ну, идите сюда, я вас хорошим табачком угощу.

И он достал из кармана пачку «Элиты».

– Ишь ты! Высший сорт… – принимая пачку из рук бригадира, чтобы вытащить оттуда сигареты себе и товарищам, с восторгом произнес Пузырь. – «Донская государственная табачная фабрика Асмолова», – громко, так, чтоб слышали все, прочитал он. – Не хило устроилась братва. Нам так бы жить! Но мы, видно, рылом не вышли.

– Ничего, сынок, – сказал ему Джафар. – Какие ваши годы – и у вас все будет. Только надо немного усилий приложить… Ты думаешь, нам все с неба упало? Да если хочешь знать, прежде чем начать жить на широкую ногу, мы тюрьмы с лагерями прошли, были и битыми и насилованными. Но это закалило нас, научило жить как надо… На вот тебе подарочек! – он протянул мальчишке пачку «Любительских», а потом крикнул: – Эй, кто-нибудь, смените же вы там пластинку! Надоела уже ваша иностранщина. Слюнявый! А где у нас Слюнявый – интересно. Он же у нас за музыку отвечает?

– Да горе у него, – отозвался тот, кого Кувалда назвал Чириком. – У него каверна открылась, кровь горлом идет, так что в больничке лежит и ждет, чем все кончится.

– Тубик у него, во время последней отсидки на зоне подхватил, – попытался объяснить атлетического вида парень в фуражке-восьмиклинке на голове.

– Ну тогда ты, Чума, смени пластинку. Найди там что-нибудь повеселее.

Тот, кого Джафар назвал Чумой, немного побурчал, но послушался. Он порылся в лежащих возле граммофона стопкой пластинках, нашел, как ему показалось, что-то подходящее и перед тем, как поставить пластинку, завел ручкой пусковой механизм аппарата. В следующую минуту из граммофона зазвучала всем знакомая веселая мелодия «С одесского кичмана бежали два уркана» в исполнении популярного эстрадного певца Леонида Утесова.

– Ну ладно, братва, будя драть глотки! – неожиданно прервал пение Джафар. – Теперича тяпнули по стопке – и плясать! Ну, кому я говорю!

Чтобы подать пример, он схватил за руку сидевшую у него на коленях размалеванную девицу и вытащил ее на середину комнаты. Танцором он был плохим, зато энергия из него била ключом – он так беспощадно мотал из стороны в сторону свою партнершу, так ее неистово кружил вокруг себя, что она быстро выбилась из сил и упала без памяти ему на руки. Братва последовала его примеру, и вскоре дом превратился в настоящий вертеп, где все гремело, тряслось и дребезжало подобно сломанному гигантскому механизму. Кругом визжали, орали благим матом, не забывая при этом пускать бутылку «русского стандарта» по кругу. Они прыгали и кривлялись, будто бы обезьяны перед зеркалом. И это доставляло им дикое удовольствие.

– Ну а вы что как мертвые? – рыкнул в сторону новеньких Джафар. – Что, говорю, не пляшете, али вам не нравится наше общество? А ну, Чирик, налей им водки, а потом пусть хватают шмар – и вперед. Хотят пляшут, хотят – в спальню тащат. Ведь для чего мы здесь собрались? Правильно, чтоб выпить и со шмарами поразвлечься. Сынок, – обратился он к Пузырю, – и ты тоже не отставай!