«Но вы же каким-то образом преодолели эту проблему», – подумал Лого, глядя на покидающего зал Старшего. Все его мысли сейчас крутились вокруг Ады, надежды которой только что были полностью разрушены.

Сознание схлопнулось, превратившись в серую точку. Она еще улыбалась воспоминаниям о легчайшем полете, во время которого она была то ли стремительной чайкой в теплом вечернем небе, то ли юркой рыбкой в ласковых прибрежных водах, где сияющие столбы солнечного света пробиваются в подводные пещеры сквозь нагромождения гигантских валунов. С каждой секундой счастливые воспоминания отступали под гнетом тяжелой душной силы, которая навалилась на ее слабое тело, катком прошлась по животу, по груди и, наконец, сжала горло, так что из него вылетали только слабые сдавленные хрипы.

Ада резко дернулась, приходя в себя. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из полураскрытого рта. Каждый вдох давался с трудом, как будто горло было забито ватой, голова ныла от тупой, отдающей в шею боли. Темная серая комната, казалось, гремела от ударов сердца, пульсирующих в ушах. Слабой онемевшей рукой она приложила датчик медицинского сканера к своей груди. «Обезвоживание, гипотония…» – сканер начал выдавать информацию, Ада не стала дожидаться конца обследования – мгновенно позабытый, прибор скатился с груди. Она потянулась к бутылке воды, с трудом поднеся тяжелую, неудобную для того, чтобы пить лежа, емкость к лицу. Кое-как ей удалось сделать несколько больших глотков, после чего она повернулась на бок и почти сразу уснула тяжелым сном. Истощенный суточным погружением мозг требовал настоящего отдыха.

Когда она снова проснулась, было опять темно. Секундой позже она поняла, что ее тошнит от резкого неприятного запаха аммиака, заполонившего все вокруг.

«На кого я похожа? Даже не привела себя в порядок. Что бы сказал Лого, если бы увидел?» – Ада с трудом, из-за долгой неподвижности, встала с кровати и побрела в ванную. При первом же шаге она чуть не упала: правая стопа безвольно волочилась по полу, мешая нормально идти.

«Да что такое? Я что, отлежала себе малоберцовый нерв?» – Ада стала ощупывать голень, пытаясь определить границы поражения. Прикосновения чувствовались хорошо, икроножная мышца работала нормально. Она без проблем приподнялась на носках. Но мышцы передней части правой голени не отзывались, из-за чего стопа безвольно болталась, мешая двигаться. Решив, что нога постепенно отойдет, Ада неуклюжим шагом, высоко задирая правое колено, отправилась в ванную.

На следующий день Ада лежала на своем любимом месте на диване в гостиной. Ее разум был занят мыслями о погружении, смакуя удивительные, волшебные воспоминания. Утомленный мозг пребывал в состоянии блаженного полусна, когда время летит незаметно, часы превращаются в минуты – и день может пройти, едва начавшись. Однако постепенно расслабленность отступала, возвращалась привычная четкость мысли, а вместе с ней и утомительная бесконечная скука.

«Я погрузилась к вечеру, – раздумывала она, скрупулезно подсчитывая оставшиеся дни, как ребенок, который ждет дня рождения. – Итак, я погрузилась на сутки и потом еще почти сутки спала. Потом я пошла в душ, убрала за собой и опять легла спать. Утром я проснулась и лежала до обеда. Прошло почти два дня с момента выхода. Сутки погружения и еще два дня. Осталось одиннадцать дней. Как долго…»

Ада еще полежала, посмотрела новости, которые накопились за прошедшее время, снова поела. Постепенно на нее начала наваливаться неизбежная апатия. Нога все еще не работала, но она решила все равно пойти посмотреть на Хуруб. Вид хаотично-упорядоченного круговорота Темной Реки вводил ее в состояние транса, скрадывая часы ожидания до очередного погружения. Надев высокие ботинки, которые не давали стопе цепляться, она отправилась на площадь.