– Нет необходимости, директор, – Старший приподнял ладонь, – принцип мне ясен. Распределенное мышление, какая-то своя система восприятия через зрительную кору. По сути, Лого делегирует сети часть своего мыслительного процесса. Неясно одно: чтобы оцифровать такие сложные когнитивные акты, как распознание движений, нужно знать, где находится каждый специализированный нейрон или группа нейронов в коре. Такой поиск – очень трудный процесс для полусферического коннектора. Каждый локус, при условии, что он активен, определяется в течение десятков минут. У вас физически не было достаточно времени за всю вашу жизнь, чтобы успеть определить положение всех нужных нейронов. Как вы решили эту проблему?

– Да, Старший, вы правы, – Лого встал, – если картировать гностические нейроны только во время сеансов погружения, времени не хватит. Поэтому я провожу подготовительную работу между сеансами. Когда я изучаю новое понятие, я многократно отрабатываю его, так чтобы максимально локализовать его в своей нейронной сети. После этого я использую трехмерное сканирование активности мозга, чтобы примерно определить, где находится нужный локус. Таким образом я готовлю предварительную карту понятий. Используя ее при подключении «хвоста», я могу уже точно локализовать нужный нейрон за несколько секунд.

– Как вы боретесь с фоновыми шумами от других нейронных групп при сканировании?

– У меня есть специальная техника подавления шумов. Это особая фраза, которую я повторяю с определенной скоростью, что позволяет заглушить фоновую активность моего мозга, кроме отработки того понятия, над которым я работаю в данный момент.

– А специфическую электрическую подпись вашей методики самоконтроля вы фильтруете при анализе, поскольку она одинакова все время. Остается активность только нужного нейрона.

– Да, Старший.

– И сколько вы можете действовать в таком режиме?

– Все время, кроме сна. Каждый день.

– Хорошо, – глаза Старшего сверкнули в вибрации саккады, – ваш метод многообещающий. Что вам нужно для большей эффективности?

– Моя работа замедляет сеть.

– Принято, – сказал Эно после секундной задержки. По большому экрану побежали ряды цифр и графиков. Старший не сделал никаких видимых движений, отдавая команды напрямую. – Я убрал лимит мощности для ваших вычислений. Машины Энгурра и всех окружающих регионов будут подключаться по мере необходимости. Что еще?

– Я крайне завязан на допустимое время работы «хвоста». Если бы можно было увеличить норму, это радикально повысило бы мою эффективность.

– На этот вопрос я отвечу более подробно, так как это важно правильно понимать, – фигура Старшего плавно поднялась. На большом экране, повинуясь невидимым приказам, появились новые графики и схемы. – Вы знаете две очевидные причины, почему мы ограничиваем время работы полусферического коннектора, или, по-вашему, «хвоста». Первая из них – микрощупам биотехнологической части устройства после каждого сеанса работы требуется восстановление в специальном растворе в течение двух недель. Вторая причина – реакция иммунного отторжения, из-за которой может возникнуть воспаление оболочек мозга и нервной ткани. Кроме банального проникновения инфекции, что приводит к менингиту, энцефалиту или их комбинации, воспаление нарушает работу микроглии – клеток, обеспечивающих питание нейронов, что снизит функциональные возможности локальных нейронных ансамблей. Кроме этих двух общеизвестных причин, есть и третья. Девяносто девять и девять десятых процентов людей, использующих «хвост», делают это для получения сенсорной информации и передачи двигательных данных о своем теле в виртуальный мир. Проще говоря, практически все люди используют имплант для игр и развлечений. Мы, Старшие, понимаем, что игры – это одно из основных практических применений нашей технологии, поэтому, кроме коры больших полушарий, единственными структурами, к которым есть доступ у коннектора, являются ограниченные участки среднего мозга. Вмешательство же в базовые структуры мозга может прямо навредить здоровью, например, спровоцировать сбои в работе центров дыхания, давления, регуляции работы сердца, а также вызвать сильнейшую зависимость. На ранней стадии тестирования многие люди подключали имплант прямо к центру удовольствия, превращая его в наркотик абсолютной силы. Учтя полученные данные, мы сконфигурировали коннекторы таким образом, что они работают только на уровне коры и среднего мозга – единственно разрешенной подкорковой структуры. Однако, если пользователь создаст неестественные нейронные связи, выполнив подключение к коре больших полушарий, это также может нанести ущерб мышлению и личности – например, нарушить работу лобных, теменных долей, повлиять на память и так далее. Спектр изменений, которые могут быть разрушающими для сознания пользователя, безграничен, мы не в состоянии учесть все варианты в наших программах, поэтому единственной защитой является лимит времени действия устройства. Полусфера отключается через двадцать часов работы или если пользователь засыпает, что не дает мозгу фиксировать искаженную нейронную сеть в процессе сна. Мы могли бы ускорить зарядку устройства, но исключить возможность воспаления не получится. А модификации нейронной сети, если они будут сделаны неправильно и закрепятся, несут такие опасности для разума человека, что вы их даже не можете представить. Единственное, что вам остается, – это максимально эффективно использовать имеющееся время.