После того как дети немного поели, они прислонились к стенам и расслабились. Салавди понимал, что в этой обстановке не будет для него отдыха. Он снова должен был выйти, снова искать, снова пытаться найти что-то, что могло бы утолить голод. Слабые ноги не удерживали его, но он все же встал и вышел на улицу. День стоял солнечный, но этот свет не мог согреть его душу, как и саму улицу, на которой не было жизни. Все были заняты своими делами, а он – в одиночестве, обремененный заботой о братьях и сестрах, которых был готов защищать любой ценой.

Вновь шагая по улицам, Салавди размышлял, как бы в своей жизни он мог не оказаться на этом месте, где каждый шаг – это борьба за выживание. И этот путь не был им выбран, он был судьбой, от которой не убежать.

Глава 2

Время и судьбы переплетаются в этих строках, подобно неумолимо движущейся реке, несущей с собой те события, которые, казалось бы, ничем не выдавались, но которые оставляют след в душах и на сердцах. Писать о Салавди Хатуеве, мальчике, который родился в 1930 году в селе Герменчук Грозненской области Шалинского района, – значит погружаться в мир, наполненный жестокой и неумолимой трагедией. Его жизнь не была слаще жевательной резинки, которую он с трудом пытался найти в жёлтых травах, на полях, где не было ничего, кроме пустоты и забвения.

Отец его, Алауди, был человеком, не знающим покоя, и работающим как в колхозе, так и обучая своих товарищей. Страстно стремясь помочь другим, он вложил свою жизнь в борьбу с безграмотностью. Он стоял, как и следовало бы ожидать, среди тех немногих, кто не ждал лёгкой жизни и понимал, что образование и просвещение народа – вот что является ключом к выживанию. Однако, как и у всех других, жизнь его была обречена на мрак, ибо с началом Великой Отечественной войны, как всегда, мир уходит в бездну, поглощаемый жадной паутиной отчаяния.

Когда Салавди приступил к учёбе в 1937 году, как это бывает с большинством детей, он не знал, что эта глава будет обрывающейся, что всевозможные светлые мечты и надежды уже давно поглотила война. В 1941 году, когда был объявлен страшный зов, его отец, Алауди, был призван на фронт, после чего на долгие годы исчез из поля зрения. Так и не узнал ли Салавди, что его родитель ушёл на вечный бой? Слишком поздно было спрашивать об этом.

Впрочем, для мальчика, что пережил те дни, этот момент был, безусловно, трагичен. Ведь с каждым днём было всё труднее найти ту ниточку связи, которая могла бы соединить его с отцом. Семья оказалась в плену войны, страха и лишений, и хотя русские солдаты, которые часто временно проживали у них в доме, были с виду защитниками, на деле всё оказалось иначе. С каждым днём ощущалась неясность, а волна неизвестности всё сильнее захватывала сердца, сотрясая их до самого основания.

Тот кто, казалось бы, был защитником, оказался всего лишь частью коварного механизма, повлиявшего на судьбы жителей региона. Даже под покровом того, что когда-то казалось миром и благополучием, за каждым шагом скрывались разрушающие силы, и ни один человек не мог понять, что происходит.

Семья Хатуевых была разрушена не только физически, но и морально. И отец, который так и не вернулся, оставил бездну в душах своих детей. Но не менее болезненной была и утрата матери, которая, умирая от измождения, оставила их без всякой поддержки. Её смерть не оставила шанс на возврат к нормальной жизни, и мир Салавди был разрушен навсегда. Он был единственным, кто остался в живых и вынужден был заботиться о своих младших братьях и сёстрах.

В воспоминаниях о своих родителях, Салавди был обделённым, лишённым всего, что могло бы напомнить ему о былом. В годы войны и после неё он был вынужден бороться за выживание, а тяжёлые условия не оставляли места для размышлений о прошлом. Семья почти не помнила его отца. Лишь редкие и вскользь брошенные слова старших, да и те едва ли были связаны с тем, что когда-то, в другой жизни, он был кем-то важным.