Как? Я не познакомил вас с Алисом? Ну, знаете ли… Что ж, прошу прощения. Сейчас исправим этот «косяк». Это были два закадычнейших друга, Алис и Никсон. В те дни, когда я ездил на вахту без своего любимчика, он оставался дома с Валюхой. Соответственно, если наши вахты совпадали, Никсон ездил со мной. Для него что поезд, что вездеход, что вертолёт, что трактор – по барабану! Я рядом и это главное! Но в тот кон он был дома. Спрыгнув с вахтового «Урала» иду к своему жилищу, насвистывая – правильно! – «Янки Дудль», а навстречу летит мой красавец улыбаясь во всю морду. Тут главное вовремя увернуться от его прыжка на грудь. Ладно летом. Или зимой. А весной или осенью? Представляете? То-то и оно! Стойкие отметины его безграничной любви приходилось отстирывать. Значица идём мы домой весёлые, довольные… Весна, тепло, солнце… И вдруг в переулке кошачий визг… Кино и немцы – три больших шавки рвут в лохмотья маленького котёнка! Никсон туда. Я следом, дабы помочь пострадавшему и удержать своего от непотребства. Мой «американец» ворвавшись в свару бросился на… собак! И понеслась! Это надо было видеть! Не ожидавшие такого свинства шавки вначале опешили. И, бросив котёнка, решили проучить наглеца. Но их атаки разбивались о Никсона. Он стоял как утёс, выдавая «люлей» подвернувшимся неудачникам. Как он был красив в своей псиной ярости! Котёнок уже был у меня на руках, а я ждал, чем всё закончится. Ну, кто скажет, что у собак только инстинкты! Он вычислил «пахана»! Великолепнейший прыжок вверх, и атака с воздуха повергла противника наземь. Схватив его за горло Никсон начал сжимать челюсти не обращая внимания на остальных. Те пытались его как-то ещё образумить, но… «пахан» захрипел. Шавки, повизгивая, замерли рядом. Ни одна собака не загрызёт другую насмерть, если в этом нет необходимости. Никсон отпустил врага продемонстрировав, что власть сменилась. А котя весь обессиленный, в кровище, но живой, чем-то булькая у себя внутри, лежал в моих ладонях. Мы помчались с ним домой. А сзади снова свара! Бывшие «соратники» набросились на главаря. Судьба!

Три дня котя лежал пластом… Три дня я поил его молоком и куриным бульоном. А когда на время оставлял его, занимаясь домашними делами, Никсон укладывался рядом и, облизывая тихонько, размалывал зубищами сгустки крови на его шерсти. Три дня котёнок был на грани… Кто сказал, что кошки и собаки вечные враги? Бросьте в него камень!

На четвёртый день, проводив Валентину на работу и вернувшись, я увидел… Ох, как жаль, что у меня тогда не было знакомого художника! Ну, не было! Никсон, почти не дыша и не шевелясь, лежал вытянув вперёд свои лапы. А в ложбинке его сложенных лап дремал… наш спасённый! Гамму чувств на морде моего пса описать одним словом? Не смешите меня! Там было всё: гордость, сознание исполненного долга, радость за оказанное ему доверие, готовность порвать любого, кто тронет эту спящую живую каплю, и не собачья нежность в глазах. К приезду Валентины, а прошло пять дней, они уже играли. Никсон обычно лежал закрыв морду лапами, а котя, вздыбив шерсть, подкрадывался к нему как-то боком, нападал и отскакивал. Умора!

Котёнок оказался яркой бело—рыжей масти. И пушистым. Очень. Даже наша ошибка в определении его пола и та доставила несколько приятных и весёлых минут. Мы посчитали, что это кошечка. И дали соответствующее имя. Алиса. Но, когда высветился наш промах, было уже поздно. ОН привык. Пришлось срочно убирать одну букву. И Алиса стала Алисом. По отчеству Алисович. И по фамилии Никсон. Вот так! С тех пор мой пёс вообще перестал обращать внимание на котов и кошек. Пусть шипят, гнут спины… только не на Алиса! В противном случае – кто не спрятался я не виноват! Вот с этой ноты и начнём повествование про их общего врага. Под раздачу попадает молодой, но уже здоровый кот.