– Это какую же?

– Да вот прям тут и нацарапаю, – мужчина облокотил копьё, стянул варежку и ткнул пальцем в каменную кладку стены и потянулся за ножом, висящем в небольших ножнах у него на поясе.

– Смотри, как бы тебя никто не увидел, то решат, что ты вражеский шпион, засланный в наш тыл, вон даже уже стену начал по-тихому расковыривать и разрушать, – ухмыльнулся страж.

– Смейся-смейся, – прокряхтел другой, с небывалым усердием, аж кончик языка высунул, выводя остро заточенным лезвием ножа, контуры щерящейся волчьей морды.

– Я, смотрю, ты кладезь талантов. Не только баюн-сказочник, так ёще и этот, как их учёные люди-то зовут в столицах, хм… скальптер, нет, не так. А во, точно, – скульптор! Прям как брат Первого Воибора, – уважительно присвистнул страж, подойди к другу и наблюдая за его творчеством.

– Ну, знаешь ли, когда совсем малым был, деду помогал краску разводить, он у меня книжки умные писывал аж для самих Князей севера. Бывало по несколько лет строчил. И картинки ещё поучительные делал к ним. Я иногда украдкой что-то малевал или на деревяшке царапал. Вот! – удовлетворённо кивнул он, приподнимаясь с колен. – Это свидетель нашего с тобой разговора, вишь как натурально клыки скалит, сразу видно, кто прав, – страж улыбнулся, стряхивая носком сапога небольшие каменные крошки со стены.

– Ой, ну посмотрим, – смеясь, отмахнулся страж. – Дай Единый, доживём до того времени, когда выяснится, быль или небыль… А там я, если что, даже угощу тебя чаркой пенного.

– Быль, вот увидишь, быль, – закончил мужчина, убирая свой нехитрый художественный инструмент в ножны.

За вторыми замковыми воротами располагался большой внутренний двор, в центре которого царственно возвышался колодец, отделанный белым ониксом, в противопоставление основному камню, из которого был сложен замок, а именно из черного аспида. Колодец был оформлен талантливым скульптором – Радимиром Прекрасным, который являлся одним из первопроходцев Севера и пришёл на эту землю вместе со своим старшим братом – Воибором Первым и его дружиной.

Сам колодец был сооружен в виде сидящей на каменном срубе прекрасной нимфы, которая склонила голову в печальном поклоне темному зеву колодца, а одну руку изящно протянула в сторону, словно приглашая каждого, кто останавливался полюбоваться ей, присесть рядом. Сколько раз Агидель ловила себя на мысли, что она постоянно застывала около него и засматривалась со смесью восторга и детского волнения. Будто что-то знакомое было в образе этой прекрасной каменной девы, всматривающейся в пустоту. Так и в этот раз, она снова остановилась перед ним, ощущая странное томление в груди, будто она должна была что-то сделать, но до сих пор бездействовала и даже не предпринимала попыток это понять.

– Моя госпожа, всё в порядке? – Агния подошла к девушке и внимательно заглянула в её лицо.

– Всё нормально, – отозвалась девушка. – Ты иди, я скоро тебе догоню.

– Как прикажете, моя госпожа, – кормилица откланялась и удалилась, бросив напоследок неуверенный взгляд на Княжну.

Агидель подошла к колодцу и заглянула в его нутро, такое холодное, но животворное. Слава Единому, что ей не пришлось испытать тяготы осадной жизни в замке, ведь то, что она слышала от отца или читала в летописях: нехватка еды, быстро распространяющие хвори из-за умирающих людей – всё это было поистине ужасно.

Вдруг ей показалось, что кто-то смотрит на неё пристально и выжидающе, она резко обернулась и огляделась. Факелы ровно горели по периметру двора, отбрасывая плотные тени на стены замка. И даже собаки в своих загонах не суетились, видно недавно получив от прислуги свой законный ужин. Никто не проявлял никакого интереса к ней: стража у ворот, через которые они с Агнией вошли, что-то тихо обсуждала между собой, стоя к ней спиной. Сверху крепостной стены несколько дозорных совершали обход. Девушка поёжилась, засунула руки внутрь жилетки и поспешила отогнать от себя странное наваждение, неприятно засевшее в голове и отзывавшееся лёгкой пульсацией в висках.