– Он, наверно, хочет выдать меня за старикана, которому будет лет под восемьдесят, который ко всему прочему будет жить отсюда за сотни верст, и самое главное будет полностью глухим и слегка подслеповатым! Ну или он будет кровожадным колдуном, который будет заставлять меня принимать участие в своих ритуалах или просто съест!

– Прошу вас, уймитесь, – Агния задорно засмеялась. – Воображать такие страсти явно не пойдет на пользу вашему душевному покою. Да и уверена, что в таком возрасте, столь почтенному старцу вы уже будете неинтересны. У него явно будут уже другие заботы. А вот о колдуне не знаю, что и сказать. Возможно, вам будет чему друг у друга поучиться, – она хитро подмигнула девушке.

– Что ты имеешь в виду? – Агидель слегка насупилась.

– Например, как людей честных изводить своими проказами. Сотня способов довести до белого каления от Агидель Воибор! Это же целый трактат можно написать.

– Агния, вот не ожидала я от тебя таких слов, – на губах девушки промелькнула озорная ухмылка.

– Ладно, пойдёмте с вами в замок, а то уже начинает прилично холодать, аж мороз по коже. Такие студёные осенние вечера вызывают у меня желание состряпать что-нибудь вкусное и очень сладкое, а у вас нет идей чем-нибудь заесть свои печали?

Агидель затеребила ткань своего платья и смущённо отвела глаза:

– Извини, что я перекладываю все свои глупые заботы на тебя, отец говорит…

– Простите, госпожа, что перебиваю, но я знаю, что говорит Князь Авир, но… – кормилица немного помолчала и тихо продолжила: – Но держать всё в себе тоже не выход. Я надеюсь, что заслужила хоть чуточку вашего доверия.

В этот момент Агидель поняла, что ещё немного и она расплачется, как маленькая девочка. На неё смотрели добрые, но немного печальные карие глаза уже немолодой женщины, на открытом лице которой проступили морщины, связанные с житейскими тяготами. Приятные черты снова и снова напоминали о том, что когда-то в молодости Агния была очень красива, хотя и сейчас многое сохранилось от прежнего облика. Каштановые волосы с серебристыми прядями, забранные в тугую косу, аккуратный росчерк бровей и неизменно ласковая улыбка.

– Конечно, наверно, иногда я тебе верю даже больше, чем себе. И ты даже с отцом моим стоишь на одной ступени любви и уважения! – затараторила девушка, крепко обняв Агнию и прижавшись к ней. – Пусть сегодняшний день будет полон маленьких человеческих слабостей!

Госпожа и её служанка шли по яблоневому саду, окутанному промозглым сумраком глубокого осеннего вечера. Сад был разбит с обеих сторон полукругом от внешнего двора замка к внутреннему, не соединяясь между собой. Некоторым яблоням насчитывалось более сотни лет, но они прекрасно плодоносили. Поговаривали, будто их корни питались из источника молодости, который бил ключом под замком Воиборов и нёс в себе и другие волшебные свойства. Однако глубже темниц никто из прежних хозяев замка не стал вести изыскательские работы по поиску источника. Но слухи всё равно переходили из одного десятилетия в другое. Так что период сбора урожая вызывал особый трепет у прислуги, которая старалась, чтобы ни одно яблоко не пропало даром.

Солнце практически зашло за горизонт, и последние золотые лучи слились с малиново-синим небосводом, прощальным прикосновением задержавшись над шпилями внушительного строения. Под стенами старинного замка, которые были старше яблонь в саду на пару сотен лет, расположился небольшой городок с весьма многоговорящим названием – Благое. Около тысячи дворов, одна Княжья школа для особо одарённых детей, внушительная каменная казарма с конюшней, множество кузниц, несколько постоялых дворов с тавернами и мастерскими, которые изготавливали практически всё, начиная от хозяйственной утвари и заканчивая ювелирными украшениями. И самое людное место городка – это рыночная площадь, которая кроме своего основного предназначения служила еще и театральной площадкой, когда бродячие актёры наведывались в Северные княжества. В такие дни яблоку негде было упасть, ведь кроме люда из города, в окрестности стекались еще и охотники до разных увеселений из пары соседних деревень, располагавшихся всего в десятке верст от городской крепостной стены. Она каменной черной змеёй извивалась вокруг Благого, плавно переползая в непреступную замковую стену, щетинившуюся металлическими шипами и мрачными рядами многочисленных бойниц. В стародавние времена стена была непреодолимым препятствием на пути осаждавших ее воинов, однако это было так давно, что из ныне живущих никто и не помнил об этом.