– Хватит орать постоянно – это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – в тон мужу ответила женщина, безуспешно протягивая девочке тряпичную куклу и пытаясь как-то отвлечь своё дитятко, но Сурью было не остановить. Она молотила руками и ногами по сторонам и в итоге выбила из рук матери игрушку, которая полетела в снег.

Вулгер Корт сокрушительно вздохнул. Снова ему всё приходилось делать самому, даже на такие мелочи были не способны люди вокруг него. Он развернулся от серого как небо над их головами Князя Лишеля и безмолвного Хорса, и направился в сторону жены Радаслава Светлого, попутно подобрав куклу, и приблизившись к лошади Княжьей супруги, абсолютно спокойно произнёс:

– Можно мне?

Женщина даже не успела толком понять, с чего вдруг она безропотно и с глупой улыбкой протягивает послу Верховного Князя свою Сурью, которая уже побагровела от продолжительного плача и визга. Мужчина аккуратно приподнял ребёнка так, чтобы её личико было напротив его лица и вкрадчиво произнёс, не отводя от неё взора своих чёрных глаз:

– Дитя, не бойся. Тебя никто не заберёт у твоих родителей по дороге в дом, будь спокойна. Время ещё не пришло, – он странно улыбнулся. – А красивую девушку Агидель – мы найдём. И в следующий раз, когда ты снова приедешь погостить в замок Воиборов, то она будет встречать тебя с доброй улыбкой и тёплыми объятиями. Прямо, как я сейчас, – он наблюдал, как поток слёз начал иссякать и в глазах девочки стало появляться заинтересованное выражение. – Вот умница, вот послушная юная Княжна, – он погладил её по белокурым волосам, выбившимся из-под платка, и крепко прижал к своей широкой груди, что-то нежно нашёптывая ей в ушко.

Даже сидящая рядом Малава не смогла разобрать чудодейственных слов, как ни прислушивалась. Единственное, она поняла, что это всё больше было похоже на урчание, которое издают кошки, пригревшиеся на груди у хозяев. Она даже в конце слегка смутилась, будто подслушала что-то, что не предназначалось для её ушей. Что-то очень личное и сокровенное.

Девочка последний раз тихо всхлипнула и доверительно спросила у успокоившего её мужчины:

– Ты обещаешь? – её маленькая ручка аккуратно взяла предложенную ей куклу.

– Конечно, – посол обворожительно радушно улыбнулся и поцеловал в её лоб. – Запомни, малютка, что слово Вулгера Корта – это закон.

Девочка заулыбалась, и кокетливо отвела глазки от красивого дяди. Посол чмокнул ребёнка в щёчку, может несколько дольше, чем требует обычное прощание, и передал несколько смущённой и одновременно восхищённой умениями общения с детьми Малаве. Она сбивчиво его поблагодарила и покрепче обняла свою дочь, словно боясь, что расслабь она свои объятия – волшебство исчезнет, и её дитя снова заголосит как резаное.

– Посол, примите мою благодарность, – Радаслав подъехал к Вулгеру, и поклонился из седла. – Вы определённо скрасили предстоящие сорок вёрст для всех.

– Всегда рад помочь прекрасным женщинам, если те испытывают некоторые затруднения, а их мужья – увы, бессильны в этом вопросе.

Хозяин Озёрной крепости от неожиданной колкости вздрогнул, но благоразумно промолчал, выдавив из себя кривую улыбку и очередной лёгкий поклон головы, и повёл коня прочь. Прочь от человека, взгляд которого, казалось, выворачивал наизнанку того, на кого он смотрел. Прочь от замка, где весёлое торжество стало глубоким несчастьем. Где рождение превратилось в поминки. Прочь из холодного волчьего края с проклятым Мраморным лесом по соседству, который пугал не один десяток лет всех людей своей безмолвной неизвестностью, и тем, что было скрыто в его неприступном сердце.