– Я не знаю, как это вышло, – призналась Айлен, обхватив кружку горячего латте обеими руками. Пальцы всё ещё не отошли от прохлады снаружи. – Это не было специально. Я… Я просто почувствовала что-то. Он не такой, как остальные.

Лия приподняла бровь.

– Конечно не такой. Он старше. И умнее. И, возможно, не совсем свободен. Ты что-нибудь знаешь о его жизни вне колледжа?

Айлен отрицательно покачала головой.

– Он очень закрытый. Но в этом есть что-то… даже красивое. Он как картина, которую нельзя до конца прочитать.

Лия вздохнула, потянулась к своей чашке чая.

– Вот именно. А знаешь, как заканчиваются истории, где картина оживает? Сломанными сердцами и испорченной репутацией. Ты забыла, что у тебя ещё год учёбы?

Айлен взглянула на подругу.

– Я не просила, чтобы это произошло. Но когда я рядом с ним – я настоящая. Как будто всё во мне собирается в точку. Всё становится ясно и остро. Как будто я впервые вижу.

Лия замолчала. Минуту просто смотрела на неё, как будто изучала. А потом мягко, почти по-дружески, склонила голову.

– Ты влюбилась, Ай.

Айлен медленно кивнула.

– Да. И это… пугает. Но и по-настоящему живо.

– Ты только посмотри на себя, – тихо усмехнулась Лия. – Светишься вся. Даже под дождём.

– Потому что я не могу ничего с этим сделать, – прошептала Айлен. – Я сегодня была у него. В кабинете.

– О боже. – Лия прикрыла лицо ладонями. – Айлен, ты хоть понимаешь, в какую ловушку ты себя загоняешь?

– Он отказал мне. Сказал, что должен защитить меня. Что сам под подозрением из-за исчезновения Тоби. Что слухи…

– Чёрт. – Лия стала серьёзной. – Это уже не просто романтическая драма. Это может плохо закончиться. Для всех.

Айлен снова посмотрела в окно. Дождь стекал тонкими дорожками, как её собственные мысли. Всё внутри неё было противоречием. С одной стороны – огонь, страсть, безумное влечение. С другой – страх, подозрения, грозовая туча нависших проблем.

– Я не знаю, что делать, – прошептала она.

– Я знаю, – Лия подалась вперёд. – Не принимай никаких решений одна. Слушай тех, кто рядом. Я рядом. И я тебя не отпущу в это без страховки.

Айлен слабо улыбнулась.

– Спасибо.

– Я не шучу, Ай. Ты не знаешь, как быстро может обернуться всё в катастрофу.

– И что ты предлагаешь?

Лия помолчала, потом достала из сумки блокнот.

– Мы начнём с простого. Я помогу тебе всё записать: даты, детали, что с Тоби, что с профессором. Всё, что ты помнишь. Если ситуация выйдет из-под контроля – у нас будет логика. Порядок. Правда.

– Ты думаешь, что всё может зайти настолько далеко?

Лия кивнула.

– Я думаю, ты не просто влюбилась. Я думаю, ты попала в чью-то игру. А в таких играх побеждает не тот, кто любит сильнее, а тот, кто видит дальше.

Когда они вышли из «Velvet Brew», дождь уже почти стих. Но небо всё ещё оставалось серым и тяжёлым.

Айлен остановилась у входа и вдруг сказала:

– Он не хотел пускать меня в свою жизнь. А потом всё же пустил. Мне кажется, он тоже боится.

Лия посмотрела на неё внимательно.

– И, может, он прав. Может, бояться – это мудро. Но теперь ты должна быть не только влюблённой. Ты должна быть умной. Очень умной. Иначе вы оба утонете.

4. Поездка в музей – и новая близость

Айлен стояла у входа в Национальную галерею. Лондон встречал её своим привычным лицом: прохладным ветром, каплями дождя на асфальте и постоянным движением людей, словно у каждого был личный ритм, невидимый дирижёр. Но внутри у неё был совсем другой ритм – прерывистый, как дыхание после бега, слишком живой.

Он ждал её у лестницы. Профессор Маркус Роуэн, в тёмно-сером пальто, шарф чуть небрежно переброшен через плечо, в руке – блокнот. Он не улыбался, но в глазах было что-то мягкое, почти извиняющееся. Как будто он сам удивлялся, что согласился приехать.