С любовью from Banda Neira Алена Архипова

– Ну куда тебя опять понесло, Марина? На Шри Ланке были террористы и змеи. Даже не знаю, что хуже. На Камчатке чуть медведь не сожрал.

– Мама, ну не начинай. Не сожрал же.

– Чего тебе дома не сидится? Есть же дача и река рядом, летом малина созреет, – не унималась мама.

– Терпеть не могу малину.

– А сейчас-то куда?

– На остров Банда Нейра.

– Банда что? Это вообще где? И что там опять: крокодилы, людоеды?

– Нету, нету там крокодилов. Если будут – у меня появится новая сумочка. Максимум, акулы, но маленькие, не больше трех метров.

– Хоспади, дай ей ума!

– Ну все, мам, пока, у меня самолет сейчас взлетает.

Я отключила телефон и попыталась уснусть. Не скажу, что это путешествие началось для меня легко. Перелет Екатеринбург- Москва, Москва-Ташкент-Джакарта обессиливал, а неприятности начали валиться буквально сразу после посадки. Местные боги гневались на меня, заранее зная, что менталитета и правил здешнего мира я не приму.

Изрядно замученная я выгрузилась из самолета и направилась по коридорам аэропорта «Сукарно Хатта» вместе с толпой пассажиров в сторону пунктов паспортного контроля. Меня остановили на стойке оплаты визы по прибытии. Персонал наотрез отказывался принимать старые доллары, хотя и в новых индонезийцы за кассой, судя по их растерянному виду, мало разбирались и вряд ли смогли бы отличить подделку от оригинала. Критерий был один – наличие блестящей защитной полосы.

Валюта у меня была 2008 года, и попытки убедить принять бесполосные купюры результата не приносили. При этом аэропортовый стафф тут же объяснял, что поменять olds доллары на рупии можно в этом же терминале в отделении банка. Но, чтобы дойти туда, нужна была виза. Сами они мои деньги идти менять в банк отказывались. Круг замыкался, а мне светило застрять тут на неопределенный срок.

Я уже представила себя в роли персонажа Тома Хэнкса из фильма "Терминал", несколько месяцев жившего в аэропорту. Ремонтных работ в здании не было, и подрядиться мастером-отделочником по примеру киногероя не светило. Надо было срочно учиться чистить ботинки белым людям за 2 доллара и при этом широко улыбаться: "Спасибо, добрый господин".

Оплачивать что-либо моей банковской карточкой тут и вовсе не представлялось возможным, а вся полезность ее формулировалась коротким слоганом «Карта «Мир» – идите с миром» с указанием дальнего пункта следования, по которому русские граждане обычно направляют особенно надоедливых собеседников.

Мне попыталась помочь пассажирка из нашего самолета Алина. В незнакомой стране нас крайне быстро сблизил финансово-лингвистический вопрос. У меня не было новых денег, но имелось хоть какое-то количество английских слов, достаточных для заполнения документов по прибытии, а ее английский был практически обнулен, зато наличествовала принимаемая в Индонейзии узбекская виза. Правда, перевести на нее рубли с российской карты не получалось, а от моих купюр Алина воздерживалась.

Не теряя надежды и сделав максимально жалкие глаза, я обратилась к пассажирам у кассы с просьбой поменять старые доллары на новые.

– Простите, не могли бы вы мне помочь? Я имею только старые доллары, – на ломанном английском пыталась объяснить свою проблему.

– Да? – с деланной улыбкой ко мне обернулась американка, но дослушав до конца, менять валюту отказалась, не снимая с лица выражения фальшивой вежливости «мы вам так сочувствуем, так сочувствуем, но идите на фиг, пожалуйста».

Ситуация повторилась с несколькими европейцами, вооруженными, как выяснилось, исключительно кредитными картами. Градус моего отчаяния нарастал. Как же так? Неужели я тут застряну? Очень бы не хотелось. Только не сейчас. Ну, пожалуйста! Комок подступал к горлу.

– Мисс, простите. У меня огромная проблема. Не могли бы вы мне помочь?, – взмолилась я перед очередной туристкой, тоже оказавшейся американкой, и уже ожидала отказа в привычной вежливо-гадкой форме.

– Откуда эти доллары?, – интересовалась она, разглядывая свежую на вид стодолларовую купюру.

– Из русского банка.

Не знаю, насколько американка доверилась этой фразе, но вошла в положение и поменяла 100 долларов. Я была счастлива.

–Ну вот, еще 14  истерик  и можно все оставшиеся старые купюры по 100 долларов на новые поменять, не отходя от кассы. К вечеру управлюсь!, – заключила вслух на русском.

К этому моменту моя спутница Алина из Ташкента успела договориться с сестрой в России о проведении финопераций через несколько карт и конечной оплате моей визы. Ситуация не была такой уж безвыходной, как казалось еще 5 минут назад.

Однако вопрос обмена валюты в условиях дефицита времени до следующего рейса- в Амбон – оставался актуальным. К счастью, про обменники персонал не ошибся. Два из пяти в терминале принимали старые доллары. Выбор был между невыгодным курсом и очень невыгодным – соответственно минус 7 и 17% в сравнении с новыми купюрами. «Из двух зол и выбирать не стоит», – гласила английская пословица, но русская лень и нежелание искать банк в душной Джакарте победили европейскую ментальность. Я сунула 1000 долларов в более выгодную кассу. Получив в взамен пачку купюр разного достоинства, распределила их по множеству карманов штанов цвета хаки, специально купленных для путешествий в российском военторге.

– У меня самолет на Бали через пару часов. Там друзья встретят. А ты, Марина, видимо далеко летишь, – делала выводы из моего внешнего вида Алина.

– Отсюда уже не очень далеко. Часа четыре еще – до Амбона, оттуда – на далекий остров.

– Одна?

– Одна. Уже привыкла. Как же еще? В такие места непросто найти компанию.

– Неужели не страшно?

– Пока не думаешь об этом – не страшно. Главное верить, что вокруг хорошие люди, и они появятся.

Распрощавшись с Алиной, я вышла из здания терминала на улицу, и, следуя заранее прописанной для себя инструкции, направилась к распложенным напротив выхода киоскам операторов сотовой связи.

Местные боги сузили глаза и, хитро поглядывая, ожидали, следующих граблей, на которые мне предстояло наступить. Они нашлись незамедлительно. В ближайшем салоне сотовой связи двухэтапная процедура оформления местной сим-карты встряла на первом же. Менеджеры несколько раз пытались зарегистрировать серийный номер телефона, но попытки не давали результата.

– Мы не можем. Система не принимает данные, – сотрудник за кассой вежливо выражал сожаление. – Тебе надо обратно в терминал, на таможню. Там смогут помочь.

«Нас послали – мы пошли», – мысленно развела руками и с тяжелым рюкзаком за плечами двинулась по уже знакомым коридорам «Сукарно Хатты». К счастью, до места назначения было недалеко, а очередь у отгороженных стеклянными перегородками столов с таможенниками отсутствовала.

– Вы давно купили этот телефон?, – таможенник пристально уставился на мой сотовый. – Номер уже три раза зарегистрирован.

Индонейзийские правила не рекомендовали снова вносить серийник в электронную картотеку.

– Как такое возможно? Номер уникальный, а телефон куплен неделю назад. Наверняка, в вашей системе ошибка, – тыкая пальцем в монитор, пыталась оправдаться я и уже привычно делала максимально жалкие глаза в надежде на то, что это все-таки подействует и убедит таможенников и индонезийских богов.

Скрепя зубами, сотрудник вбил данные телефона в поля компьютерной программы, предупредив, что через два дня все может навернуться.

– Если что – звоните нам вот по этому номеру, – собеседник указал пальцем на приклеенную к стене бумажку с цифрами и текстом на бахаса. Шо, не мовите на бахаса? Дiки людiни.

Через пять минут я вновь стояла в салоне и, широко улыбаясь, протягивала свой телефон. Связь появилась! Боги тяжело вздохнули и впустили меня в страну вулканов, кофе, разноцветных рыб и полудиких племен.

Утром следующего дня я встречала на крыльце аэропорта Амбона, прикидывая наиболее простой вариант трансфера до отеля и офиса паромной компании Pelni – приобретать билет на судно до конечной точки – острова Банда Нейра – требовалось лично. Аэропортовые таксисты, как водится, задирали заоблачные цены. Такой уж это народец, в какую страну ни приедь.

Вызвать дешевый скутер именно в аэропорт интернет-приложения не позволяли. Рыночек был попилен и никакое антимонопольное право, временами пробуждавшееся в России, здесь не работало.

– 300 тысяч руфий, тут же 60 километров ехать, – доказывал мне таксист.

– 30 километров и не больше 150 тысяч, – светила в ответ ему открытыми в телефоне google-картами, прикидывая, что и тут переплачиваю.

– Куда ты едешь из Амбона? – уже за рулем интересовался индонезиец, по каким-то своим неведомым мне приметам понимая, что надолго на острове я не останусь.

– На остров Банда Нейра.

– Тогда тебе нужен офис Pelni, – догадался он.

Я тыкала в карту, показывая, что нам по дороге, хотя таксист знал это явно лучше меня. Офис представлял из себя небольшое здание с высоким крыльцом, прозрачными дверями в потолок и несколькими кассами. Вокруг бродили индонейзийцы, то ли ожидая персонал, то ли просто используя пустующее помещение, чтобы укрыться от жары. Кассы были закрыты, хотя, судя по сайту Pelni, офис находился в рабочем режиме. Я вздохнула в надежде попытать счастье завтра и села в автомобиль.

– I have friend. We will go to my friend, – принялся объяснять что-то таксист.