– Извини, ты не знаешь, где здесь студия Су Ан? – спрашивает он. – Я уже должен быть там, но галерея такая огромная, я немного потерялся. – Парень поправляет холщовую сумку на плече и бросает нервный взгляд на часы.

– Ты идешь к Су? – Я удивлена. В нашем классе всего пять человек, включая меня.

– Да, я новый лаборант студии. Надеюсь, она не очень зациклена на пунктуальности, потому что я опоздал уже минут на пять. – Уголки его губ приподнимаются, и на щеках образуются ямочки, словно улыбкой можно компенсировать нерасторопность. Если бы я была Су, это явно сработало бы, потому что меня внезапно начинает заботить моя прическа.

Притворившись, что у меня чешется мочка, я незаметно приглаживаю волосы и убираю за ухо выбившиеся пряди. Они что, от влажности так закудрявились? Черт. Так и есть.

– Мы оба опаздываем, – говорю я. – Плохая новость в том, что Су реально зациклена на пунктуальности. Хорошая новость: я тоже иду к ней на занятие, так что, надеюсь, ее гнев разделится между нами пополам.

– Дерьмо. – Он поправляет кепку. Прижатые к ушам пряди выглядят так же уныло, как он сам. – Она что, правда разозлится?

Я иду в конец галереи, новенький плетется за мной.

– Да, но вообще она женщина тихая. Под «гневом» я имела в виду, что она бросит испепеляющий взгляд в нашу сторону, потом строго посмотрит на часы и скажет что-то вроде: «Лучше поздно, чем никогда, но еще лучше никогда не опаздывать».

– И все? – Широкие плечи немного расслабляются, и улыбка возвращается снова.

– Скорее всего, да. Она немногословная.

Мы дошли до конца галереи, и я толкаю белую дверь, которую трудно заметить на белой стене. Так мы попадаем в коридор, который недоступен обычным посетителям. В основном здесь офисные помещения, но есть и несколько студий для штатных художников.

– Эй, тебе помочь? – Он кивает на мою хромую ногу и предлагает свою руку. Я беру его под руку. Грустно, что сегодня прохладно и мы оба не в футболках. Я представляю, какая гладкая кожа у него под курткой. Его одеколон пахнет чем-то древесным и свежим, как воздух после летнего дождя, если выйти на крыльцо бревенчатого дома. Я пытаюсь вдохнуть этот запах поглубже, так, чтобы не выглядеть совсем уж странно.

– Спасибо. Костыли остались в машине.

Он подавляет смех.

– Лежа там, они тебе вряд ли помогут.

– Да… Это долгая история.

На максимально возможной скорости мы доходим до конца коридора. Будем честны, это не слишком быстро. Парень на удивление терпелив, хотя мы с каждой секундой опаздываем все сильнее и сильнее. Студия Су – последняя слева. Как-то чересчур резко я вынимаю руку из-под его локтя и кладу ладонь на дверную ручку.

– Ну вот, мы на месте. Готов?

Он перевешивает сумку с одного плеча на другое.

– Вроде да.

В студии я чувствую себя как дома. Я провела здесь миллион часов, но новый парень шепчет: «Вау». И я сразу вспоминаю свою реакцию, когда зашла сюда в первый раз. Тогда мне показалось, что у моей мечты стать художницей появляется шанс на жизнь. Я будто бы наконец нашла путь домой.

В студии колоссально высокие потолки и окна во всю стену, дающие иллюзию открытого пространства. Сегодня солнце льется в помещение, ложится лучами на запачканный краской пол, который изначально, наверное, был серого цвета. Мои одногруппники уже работают за тремя прямоугольными столами в центре студии. Раковины и шкафчики стоят вдоль одной стены, и все свободное место на стенах занято работами учеников, среди них картины в рамках, холсты и даже стенная роспись.

– Прикольно, да? – Я ощущаю гордость, хотя работы на стенах в основном не мои. Правда, морской пейзаж на стене у дальнего окна действительно моего авторства. Взгляд парня ненадолго задерживается на моей росписи, и мне хочется сказать: «Это я нарисовала! Нравится?»