В один из вечеров Элля сидела за своим рабочим столом, сосредоточенно работая над очередным проектом. Её руки были испачканы машинным маслом и паяльной пастой, непослушные рыжие волосы выбивались из-под самодельной банданы с карманами для мелких деталей. Перед ней лежали разложенные детали, провода, микросхемы и инструменты.

– Что ты создаёшь? – спросил Ржавчик, подкатившись к столу и наблюдая за движениями её ловких пальцев.

– Кое-что особенное, – ответила Элля, не отрываясь от работы. – Мне надоело чувствовать себя запертой в этом металлическом ящике. Я хочу… создать здесь что-то живое.

Робот наклонил голову, что означало его заинтересованность.

– Твоё утверждение содержит логическое противоречие. Создание живой материи требует биологических процессов, которые невозможно воспроизвести с помощью доступных нам механических компонентов.

Элля улыбнулась, не прекращая работу.

– Кто сказал, что живое должно быть биологическим? Смотри, – она указала отвёрткой на разложенные детали, – это будет не просто механизм. Это будет нечто… волшебное.

Ржавчик молчал, наблюдая за работой юной изобретательницы. За прошедшие месяцы он убедился, что её технический гений часто выходит за рамки стандартной логики, создавая удивительные устройства из, казалось бы, несовместимых компонентов.

Элля работала несколько часов без перерыва, полностью погрузившись в процесс. Ржавчик тихо сидел рядом, подавая нужные инструменты и иногда предлагая альтернативные решения для особенно сложных узлов. Вместе они были идеальной командой – творческий хаос Элли дополнялся точными расчётами и обширной технической базой Ржавчика.

Наконец, ближе к полуночи, Элля откинулась на спинку своего самодельного кресла и воскликнула:

– Готово! Теперь нужно только загрузить программу и дать системе инициализироваться.

Она подключила тонкий кабель к законченному устройству и запустила на своём планшете программу загрузки. Индикаторы на устройстве начали мигать, демонстрируя процесс калибровки.

– Что это будет? – снова спросил Ржавчик, с нетипичным для робота нетерпением.

Элля загадочно улыбнулась:

– Сейчас увидишь. Я назвала их… «Механические бабочки».

Индикаторы на устройстве сменили цвет с красного на зелёный, означая завершение загрузки. Элля осторожно отсоединила кабель и нажала на небольшую кнопку активации. Сначала ничего не происходило, и Элля нахмурилась, опасаясь, что допустила ошибку в расчётах.

Но вдруг устройство задрожало, раскрылось, словно цветок, и в воздух поднялись десятки миниатюрных объектов. Они расправили тончайшие металлические крылья, сверкающие в свете ламп, и начали порхать по убежищу.

Это действительно были механические бабочки – невероятно изящные, с крыльями из сверхтонкой металлической фольги, тельцами не больше ногтя и крошечными светодиодами, мерцающими разными цветами. Они двигались плавно и естественно, совсем как живые существа, кружась в воздухе и реагируя на движения в помещении.

– Потрясающе… – выдохнула Элля, с восхищением наблюдая за своим творением.

Бабочки, словно живые, разлетелись по всему убежищу. Некоторые сели на плечи и голову Элли, другие закружились вокруг Ржавчика, словно изучая его. Одна особенно смелая бабочка приземлилась прямо на оптический датчик робота, заставив его смешно моргнуть.

– Они функционируют на основе сложного алгоритма, имитирующего биологическое поведение, – заметил Ржавчик, осторожно поднимая руку, чтобы не спугнуть бабочку, севшую на его металлический палец. – Но их движения выходят за рамки стандартных паттернов. Они демонстрируют признаки… адаптивности.