Наконец сквозь трескотню помех пробивается знакомый мотив «I Want to Hold Your Hand», и хотя в последнее время я слышу ее так часто, что она уже начинает порядочно раздражать, это все же лучше, чем политика или погода. Кристи улыбается, подхватывает строчку одними губами, но тут же замолкает, смутившись.

Она поправляет прическу.

Она не планирует идти в колледж и куда больше заинтересована в том, чтобы найти подходящего мужа. Слишком скользкая тема. Я могу предложить ей только интрижку в этой машине, но не себя в более долгосрочное пользование. Я рассчитываю убраться отсюда подальше сразу после выпускного и вкладываю достаточно сил в учебу и занятия спортом, чтобы это стало возможным. Консультант по вопросам дальнейшего образования говорит, что у меня есть все шансы получить стипендию в каком-нибудь приличном колледже на восточном побережье. Или на западном, если захочу сбежать подальше от дома.

А сейчас я хочу убраться подальше от Кристи, пока она не завела речь о будущем, которого у нас нет. И у меня есть отличный предлог.

– Пора ехать, – напоминаю я. – У брата скоро закончатся занятия, и мне нужно отвезти его домой.

– А сам он не доберется? – принимается канючить Кристи. – Он уже не маленький.

Она требовательно смотрит на меня, намекая, чтобы я и ее угостил сигаретой. Она хочет сигарету. Она хочет на танцы и еще куда-нибудь прокатиться. Она хочет меня.

Кристи не понимает, почему я так ношусь с братом, почему не позволю ему добираться домой на автобусе или велосипеде, как все остальные мальчишки, его ровесники. Тоби все прошлое лето болтался на нем по округе, возвращаясь грязным и со сбитыми коленками, но после ноябрьских событий мы с отцом решили ограничить свободу его передвижений. В мире творится черт-те что.

И это – еще мягко сказано. Детройт переживает свои не самые лучшие времена – его наводнили толпы сомнительных личностей, когда-то ринувшихся сюда в поисках лучшей жизни. Сейчас, когда многие предприятия закрываются или вывозят свои производства в другие места, прежде дешевая рабочая сила обратилась в чуму. Наш некогда благополучный район пустеет на глазах – люди уезжают, а роскошные дома мрачно смотрят на округу темными окнами.

Тоби этого не замечает.

За нашими запретами последовала очередная порция воплей и категоричных высказываний в духе «я вас ненавижу» и etc. Мы с отцом ужасные, бездушные, злые деспоты. Лора, принявшая нашу сторону, тоже конченая тварь, Тоби ее и без того на дух не переносит. Хорошая только… Нет, не хочу даже думать о ней. Не хорошая.

Святая, черт возьми.

– Это же Тоби, – авторитетно заявляю я, но Кристи мой аргумент совсем не впечатляет.

Она курит и смотрит на меня сквозь дым, изогнув тонкую бровь.

– Ему тринадцать, а не пять, – напоминает она. – Готова поспорить, что он только прикидывается милым мальчиком, а сам дергает свой стручок ночи напролет… – Мой сердитый взгляд не заставляет ее заткнуться, а наоборот вдохновляет молоть языком и дальше. Она облизывает кончик сигареты и чуть прикрывает глаза, будто мечтательно. – И я даже знаю, о ком он думает, – говорит Кристи.

– Да ну?

Есть много вариантов. За один из них я точно выкинул бы ее из машины, наплевав на то, что стараюсь быть воспитанным человеком и не проявлять агрессию даже к тем людям, которые меня неимоверно бесят. Иногда это сложно, как сейчас. Но главное испытание на прочность, конечно, ждет меня впереди.

Давай, – мысленно подначиваю я ее. Кристи ведь уже заводила об этом речь. Но она чувствует мое раздражение и сдает позиции.

– О какой-нибудь телке из комиксов с большими буферами, – увиливает она.