«Его тут только не хватало для полного счастья», – пробормотала Даша, выдавливая из тюбика зубную пасту.

Ее слабое место это невнятные показания. А невнятные они оттого, что она сама не знает, свидетелем чего стала. Ведь если инспектор говорит правду, и с того места, где она видела парочку, упасть в пропасть никак нельзя, то, следовательно, никакого убийства она не видела, а могла лишь наблюдать ссору. Сразу после ссоры мужчина взял лыжи и ушел. Больше она ничего не видела, даже их лиц. Так какого черта!

И то ли вода, наконец, согрела продрогшее тело, то ли адреналин, но Даша немного приободрилась. В самом деле, то, что она видела, никак не назовешь преднамеренным убийством, это несчастный случай.

Закрыв кран, она потянулась за полотенцем. В душевой кабине сразу повеяло холодом. Самое главное, вежливо, но твердо донести свою точку зрения до шефа жандармов: она была больна, ничего не видела, ничего не слышала, разбирайтесь со всем сами.

Ладонью Даша стерла испарину с зеркала. Влажные полосы размывали отражение. Веснушки вытягивались в кривые линии, похожие на следы лыж и что-то было не так… Что-то неправдоподобное было во всей этой истории: и мужчина, рухнувший на снег, чтобы увидеть невинное падение по пологому склону, и женщина, которая упала в одном месте, а разбилась в другом…

Завернувшись в большое махровое полотенце, Даша состроила зеркалу гримасу: треклятый характер, оставаться ей в старых девах до скончания веков.

2

– Доброе утро, Жан-Жак!

Подозревая, что полиция нагрянет с утра пораньше, Даша решила не засиживаться в номере, успеть позавтракать, а заодно разжиться местными сплетнями. Все-таки интересно, кем была погибшая Бредли. Веселый общительный бармен подходил на роль информатора, как никто другой.

– Доброе утро, мадемуазель! Прекрасно выглядите. Как ваше здоровье?

– С каждой минутой все лучше. – Даша забралась на высокий барный табурет. – Думаю, благодаря отварам нашего пастора. Знаете, если бы у него не была столь чудовищная фамилия – непременно зашла бы его отблагодарить.

Бармен перегнулся через стойку:

– Между собой мы зовем его месье Ха-ха, – понизив голос, произнес он..

Даша невольно фыркнула.

– Месье Ха-ха? Не слишком подходит к его постному виду. Это вы придумали?

– Ну что вы, – в черных глазах промелькнуло лукавство. – Хотя да, многие наши постояльцы обрели новое имя именно благодаря мне.

– Вы ужасный человек, – она шутливо погрозила пальцем.

– Это всего лишь для удобства. Надеюсь, мадемуазель, меня не выдаст?

– Если пообещаете не давать мне кличку.

– А-ха-ха! Таким прекрасным дамам – никогда. Не желаете бокал глинтвейна?

Даша обернулась в сторону ресторана, где большинство отдыхающих только готовились приступить к завтраку.

– А не рано?

– Исключительно в лечебных целях.

– Ну, если в лечебных… Тогда не откажусь.

В воздухе запахло теплым вином и гвоздикой

– Как жаль, что вы не были на рождественском вечере. Обед удался на славу. – Француз ловко орудовал на своей крошечной кухне. – Впрочем, я приберег пол-дюжины устриц и буду рад вам их подать с бокалом игристого. Что вы на это скажете?

На «это» Даша ощутила нехорошее тепло в желудке: она слишком долго страдала насморком, чтобы думать о моллюсках. Все напоминающее соответствующую консистенцию вызывало тошноту.

– Устрицы? Как мило, – фраза прозвучала с беззастенчивой фальшью. – Но, может, как-нибудь в другой раз? Не хотелось бы отвлекать вас от работы.

– Я как раз хотел предложить поужинать после работы. Осталась чудная кровяная колбаса и улитки. Вы обязательно должны попробовать.

– Да боже упаси, – пробормотала Даша по-русски, поспешно делая большой глоток горячего вина. После чего добавила по-английски: – Обязательно попробую. Как только вернется аппетит. Кстати, есть какие-нибудь новости относительно вчерашнего происшествия?