— А кто же тогда сжег селение? Наши, чтобы отомстить? Или это вообще неправда?

— Нет, почему же, как раз правда. Селение горело. Когда отряд собирался уезжать, старейшины осмелились потребовать обещанную награду за выдачу мятежника. И начальник отряда с теми словами, что и в книжке: "Думаю, вы сполна заслужили королевскую награду!" — действительно велел стрелять огнем в крыши домов стоящих вокруг площади. Дальше, как по дороге в лесу на их отряд напали и завязалась драка, всё правда.

— Вот видишь! Ещё спрашиваешь, почему я хочу знать, как было на самом деле? — сердито сказала Лина.

— Нет, это как раз могу понять. Только хвастать твоему герою нечем. Хочется, чтоб эту правду ты тоже знала.

— По крайней мере, он очень скромен и самокритичен! Хотя бы в этом с него можно брать пример! А что касается величайшего достижения и достойного венца всех историй… наверное, он для тебя только впереди. И это прекрасно, значит, я успела родиться вовремя! И если уж кому-то суждено правдиво написать об этом, лучше меня не найдешь!

— Хозяин! Хозяйка! Что вы тут сидите? Скорее! Свершилось!!

По центральной улице поселения, ведущей с площади перед домом главы совета на Малую площадь, как пушечное ядро, несся лохматый пёс.

Береникс мог считаться почти крупной собакой. Если бы не короткие ножки, он бы не уступал в размерах какой-нибудь заносчивой овчарке. Но, с большой головой, полустоячими ушами, украшенными бахромой, с широким туловищем и короткими лапами, одетый в желто-коричневую длинную шерсть, свитую ровными плотными шнурами, Береникс напоминал болонку-переростка, сделавшую прическу с миллионом косичек, а ещё точнее — живую веревочную швабру.

Несмотря на выдающийся интеллект, Береникс легко обижался на шутки, тем более, по поводу своей внешности. Поэтому все дети долины наперебой уверяли, какой он величественный и симпатичный.

Береникс знал, что панголины, в отличие от людей, не способны врать… во всяком случае, не так убедительно. Пробыв тут больше месяца, пёс-философ постепенно изживал комплексы, оставшиеся от прежнего воспитания Мира-без-Чудес. Но если пёс зазнавался, самые добродушные шутки вмиг сбивали с него спесь. Впрочем, это средство мгновенного, но кратковременного действия.

— Хозяева! — Береникс, запыхавшись, влетел во двор. — Я так бежал! Случилось…

— Ты-то чего кричишь? — снисходительно поинтересовалась Лина. — Что случилось? Первый раз в жизни не испугался пчелы? Или, наконец, решился съесть личинку короеда? Кстати, они ужасно вкусные!

— Бр-р! — потряс головой Береникс. — О чем, вы, хозяйка! Разве такая… такое событие могло заставить меня, существо, не побоюсь этой оценки, высочайшего уровня интеллекта, носиться по долине, простите на слове, как кошка с колокольчиком на хвосте?

Бегите скорее к Эму и Тильде! Он родился! Наследник панголинов родился! Где? Где мой любимый хозяин Гоша? Почему, когда что-то случается по-настоящему важное, его никогда нет рядом?

— Гошка уехал в горы, — ответила Лина. — Собрал новых приятелей с того берега, взяли лошадей и умчались с утра! Кстати, Дик, это правда, что ты разрешил ему взять твоего Олеви́ра?

— Не возражал, если сам Олевир послушается. Ну, раз уехали, значит, Гошка смог с ним договориться. Идемте, поздравим от имени ордена. Там уже народу, наверное…

— Что вы, хозяин! Я только узнал, сразу к вам, — обиделся Береникс. — Я так спешил!..

— …оповестить всех о великом событии, что кричал на всю долину, — саркастически заметила Линочка. — Так что, поскольку наш дом — последний, мы и придем последними! Дик, как думаешь, на том берегу его слышали?