— Не сомневаюсь. Долина получила нового герольда, королева будет локти кусать, узнав, какого великого глашатая лишилась ее армия!

— Да хватит вам, — смущенно проворчал Береникс. — Вот и приноси после этого хорошие вести!

— Новость замечательная, спору нет! — Лина весело обняла пса за шею и потрепала за уши. — А ты сам уже видел наследника?

— Нет… я слышал под окном, как хлопочет в доме матушка Тильда, и понял, что он родился. Я сразу побежал к вам.

— Ты верный друг, Береникс, — погладил его по голове Дик.

Все трое шли к домику пагнолина-Эм и хозяйки Тильды — почетных родителей наследника.

Хрустальное яйцо, из которого рождается первенец панголинского рода, всегда появляется неведомо откуда в тот же год, когда гибнет прежний царь панголинов. Тогда совет той местности, где найдено яйцо, выбирает, чья семья будет его воспитывать и растить. Честь оказывают, обычно, самым достойным, не самым молодым родителям с опытом.

Дик не ошибся, вокруг просторного полутораэтажного дома под шоколадной чешуйчатой крышей толпилось всё население долины. Панголин-Эм, гордый и счастливый папочка новорожденного, встречал гостей на пороге и проводил в дом не больше одной семьи сразу.

Наследника уже успел поздравить глава совета долины со своими рыженькими женой и дочкой. Теперь панголин-Алеф рассказывал остальным жителям о своем впечатлении, а десять старейшин спорили, кому первому идти поздравлять.

Надо знать, как спорят панголины! Старейшины уступали друг другу почетную очередь, но никто не соглашался идти впереди своих равных по званию и уважению сородичей. Они успокоились, только когда один из самых активных учеников ордена Панголин — малыш Ро, предложил бросить жребий. Непривычный для культуры панголинов чисто человеческий легкомысленный метод в данный момент пришелся как нельзя кстати.

Ещё издали завидев приближающегося Дика, который на голову выше любого взрослого панголина (он был очень доволен, когда в поселке беженцев, наконец появились обыкновенные мужчины, ростом и повыше него), панголин-Эм крикнул с порога приветствие главе ордена и просил Дика и его спутников проходить в дом.

— Прошу вас, мои дорогие рыцари, прошу, господин Береникс, госпожа Ангелина… Уверяю, это самый очаровательный ребенок, которого я видел в жизни, а ведь я всё-таки прожил на свете уже пятьсот лет! Впрочем, что это я? — все отцы, говорят одно и то же! Это от волнения! Но малыш действительно ведет себя очень спокойно, настоящий умница!

— Не плачет? — заботливо спросила девочка.

— Что вы, Линочка, наши младенцы никогда не плачут! Так, могут немного покапризничать, похныкать, но ничего похожего на человеческий рёв, — добродушно заверил папочка-ящер.

— Да-да, — подхватила матушка Тильда, встречая гостей в комнате, где они бывали уже много раз. Тут в колыбели, под теплым светом прежде лежало граненное сверкающее яйцо с крошкой-панголином внутри. — Мы вырастили трех дочерей, но такого золотого ребенка никогда прежде не видели! Он уже всё понимает! Вот он…

Лина первая с любопытством заглянула в колыбельку, снятую с подвески и передвинутую ближе к окну. Она не раз видела нерожденного панголинчика прежде. Белоснежный клубочек в нежно-розовой мягкой чешуе. Иногда он слегка разворачивался и виднелась крошечная мордочка с закрытыми глазками, прозрачными круглыми ушками, ручки с пятью пальчиками, розовые пятки, жемчужные коготки и маленький чешуйчатый хвостик.

Но в колыбели спал не крошечный ящер в сверкающей броне, а обычный младенец! Лина настолько не ожидала увидеть наследника сразу в человеческом обличье, что пораженно ахнула. Это зрелище показалось ей невероятно-чудесным.