— Спасибо огромное, — Ричард оттянул двумя пальцами майку, заодно заглядывая под нее и убеждаясь, что ожог тоже почти исчез, во всяком случае, не болит. — Как ты это сделал? Ты маг?

— Не, я всего лишь много экспериментировал с этой штукой, — мальчишка покачал в ладони половинку шара. — Молекулярный срез накапливает солнце, вы знали?

— Да, он в темноте светится, если его пару часов подержать на солнце.

— Ну вот, я с ним под одеялом часто читал, как с фонариком. А потом попробовал загорать зимой. Вообще-то, я хотел согреться, но понял, от накопленного в нем ультрафиолета кожа темнеет.

— Вот откуда у тебя такой загар ранней весной, — понял Ричард. — Здорово!

— Ага, только пузо белое. Хотел его немножко покрасить, когда вы спросили, — мальчишка снова направил шар на открытый участок кожи на своем животе и стал водить из стороны в сторону. Кожа сперва порозовела, потом стала покрываться золотистым загаром.

— Слушай, это не опасно? Облучение, всё-таки, — встревожился Ричард.

— Солнце? Опасно?! — от изумления мальчишка чуть не уронил гладкую тяжелую половинку шара и перехватил ее двумя руками. — Вы откуда, из бездны?

4. 3.

— Да, где я был, это примерно рядом. Сразу от адских врат слева направо, — усмехнулся Ричард. — Извини. Отвык от самых простых вещей. Долго отсутствовал. Даже не знал, что молекулярный срез может штопать одежду!

— А никто, по-моему, не знает, — усомнился юный экспериментатор. — Кажется, я это сам открыл. Я когда загорал, заметил, что царапины от этого заживают. Можно сразу кровь остановить, а можно подождать, чтобы рана закрылась, или совсем исчезла. Всё зависит от того, сколько "облучать", — он старательно произнес непривычное слово. — А он ещё прилипает… — мальчишка прижал срез шара к своему животу и убрал руку. Стеклянная полусфера осталась висеть, как примагниченная.

— Эту способность знаю, — отмахнулся Ричард. — А вот с тканью… Здорово!

— Если он считывает любую структуру на молекулярном уровне, ведь именно так он записывает события, да? — то способен ее и восстанавливать. Примерно, как ластиковая кожа, зна… — мальчишка осекся, захлопав глазами. Потом нервно глотнул и удержал пальцы, сами потянувшиеся потрогать костюм незнакомца. Он хотел спросить, знает ли он о такой особенности, и тут только заметил, во что тот одет, кроме майки.

— Знаю, — Ричард понимал, что отпираться бессмысленно.

Некоторое время они молча рассматривали друг друга. Странник слегка смутился, видя, как мальчишка жадно и пристально разглядывает его, словно пирожное в витрине.

Аборигену лет одиннадцать-двенадцать. Светло-русый, с отросшей разлохмаченной ветром естественной прической со скошенной челкой. С торчащими ушами, с веснушками на дерзком носу. Лицо было бы узким, если бы не щеки, округляющиеся от улыбки. Кроме щек, сам мальчишка худой, и не долговязый, и не слишком спортивный. Обыкновенный. Даже загар у него вполне умеренный, золотой, хотя, пользуясь своим изобретением, он мог загореть до шоколадного цвета.

Необычно лишь то, что на мальчике ни единой царапины, хотя впечатление юноша производил не самое домашнее. Секрет заключался в половинке стеклянного шара, это Ричард уже знал и не удивлялся. Серьезные и доверчивые лучистые серо-голубые глаза, в которых горел азарт, и смущенная улыбка, которая сейчас погасла, когда мальчишка изумленно приоткрыл рот, удивить не могли.

Мальчик внимательно рассматривал молодого мужчину, средне-высокого роста, с широкими плечами, гибкой и не производящей впечатления особенной физической мощи фигурой. Но в его движениях даже сквозь усталость видна прежняя тренировка. Чувствовалось, что он может быть сильным, выносливым и быстрым, если нужно.