5. 5.
— Нет, — хмыкнул Чарли. — Мне какую руку прикладывать? Так и не знаю, которая у меня главная…
— Хвост приложи, — посоветовал Дик, взяв левой рукой друга за плечо, а правую ладонь опустив на камень. — Ты ведь многорукая обезьяна, тебе всё равно.
— Мне-то, — да, а ходу, может быть, — нет! — парировал Чарли.
— Дотронься посохом, — совершенно серьезно руководил Ластик. — Не важно в какой руке.
— Дожили! У меня уже ручной протез, — недовольно заметил Чарли, ткнув камень кинжалом. — Старею, точно…
Точка была выбрана между полом и стеной, сомкнуться вокруг нее не слишком удобно, но в конце концов все расселись. Береникс важно ступил в круг правой лапой; Ластик подал команду, и его спутники дружно толкнули камень, мысленно опасаясь, что он сейчас провалится куда-то, а они попадают и снова будут стукаться лбами, только теперь уже все, словно подняв бокалы в общем тосте…
Послышался каменный скрежет и пол просел, будто под их руками сдвинулась пробка, закрытая тысячи лет назад. Но опускалась она плавно, никто ни на кого не рухнул.
Круглый камень не только опускался, но и осыпался, крошился и таял от собственного движения. И вскоре перед ними разверзся довольно широкий колодец, уходящий наклонно за стены туннеля.
— Я первый, — словно самую очевидную вещь сказал Ластик и сел на краю туннеля. — Гоша, передай сумку, пожалуйста…
Вслед за Ластиком поспешила Лина, никому не уступившая бы своей очереди. За ней Гошка и обеспокоенный заранее Береникс, как обычно трусивший перед любым неизведанным явлением, каким был новый ход, и сразу готовящий себя к худшему.
Чарли, легко оттолкнувшись, прыгнул в ход не раздумывая, съехав по уходящей наклонно широкой трубе, как с горки и откуда-то снизу позвал Ромашку, уверяя, что тут совершенно не страшно. Блондинка охнула, поправила цветок за ухом и сумку на плече и позволила Дику помочь ей спуститься вниз. Он держал девушку за обе руки, пока Ромашка не осмотрелась внутри и не разрешила себя отпустить.
Ход призывно светился, а туннель полностью тонул во мраке. Дик достал "чесночную головку" и чиркнул о стену.
Подняв кремниевый фонарик повыше, огляделся по сторонам, проверяя, ничего ли они не забыли, уходя в новое неведомое пространство. Туннель был последней ниткой, связывающей их с Б.П. По нему можно вернуться в пустыню, если появится возможность открыть врата. Это уже не часть пустыни, но, всё-таки, прямой путь в нее. Там столько всего произошло… а что впереди?
Снова он остался один. Это состояние внутренней тоски и одиночества ничем не напоминало прошлую апатию, прочно сидевшую в нем, после многих лет в Мире-без-Чудес.
Дику теперь отнюдь не всё равно и он совсем не жаждал покоя. Хотелось биться головой о стены, мчаться назад в пустыню и перевернуть ее вверх дном в поисках драгоценной пропажи. Или вырваться из этой подземной тюрьмы и дальше, дальше, не останавливаясь и не думая о цене, идти прямо во дворец Проклятой королевы, искать Мэгги там. Но спокойно сесть и подумать, и штурмовать загадку до тех пор, пока не получишь единственного ясного ответа, пусть ради этого все мозговые клетки полопаются, тоже хотелось. Возможно, даже сильнее всего.
Алгоритм пустыни для него ещё не разгадан. Выход из туннеля появился вовремя, но его алгоритм, это не то, что искал Ластик.
Алго-ритм… Что за слово? Если прочесть его от древнего "algos" — "боль", получается "ритм боли". Она не отступает… как отменить ее программу? Каким алгоритмом?..
Предаваться меланхолии нет времени. Гошка и Чарли такие ребята, что вскарабкаются обратно, если заставить их ждать слишком долго. Загасив "чесночную головку" о рукав, Дик бросил фонарик в карман куртки и спустился в фосфоресцирующий бело-голубым сиянием колодец.