Рыба на Луне Адьям Гати

Мир меняется, хотим мы этого или нет. Технологии делают его удобнее и вместе с тем всё больше обособляют человека от других живых существ. В нашей власти принять эти изменения, либо отказаться от них, но последствия всё равно коснутся каждого, если прогресс уже затронул всю планету.

– Есть сигнал! – обрадованно вскричал оператор. – Вывожу данные на главный экран.

Программа сообщала об успешной распаковке и готовности приступить к интеграции с другими системами. Строки текста забегали в диалоговом окне, точно суетливые муравьи, вызывая у всех бурю ликования. Последний раз сотрудники ЦУПа так радовались, когда ввели в эксплуатацию новый лунный модуль. С тех пор задачей первостепенной важности для страны стала колонизация спутника Земли, и, хоть путь этот оказался тернист, российские учёные своего добились.

Сотни умов годами трудились над различными технологическими задачами, стараясь минимизировать количество ресурсов, повысить степень безопасности или улучшить работу уже существующих систем. В основу многих идей легли уникальные свойства лунного грунта. Из реголита оказалось возможным добывать металлы и кислород, а низкая теплопроводность позволяла использовать его в качестве теплоизолятора. Нашли материалу применение и в строительстве. Совместно с китайскими коллегами инженеры сконструировали специальные линзы и 3Д-принтеры, способные работать в условиях низкой гравитации, и лунная программа сразу сделалась в разы дешевле. Следующим шагом стали прорывные исследования по вопросу получения воды. Роботы в ней не нуждались, но для человека этот ресурс был жизненно необходим.

Не менее важной задачей выступала необходимость защитить оборудование и исследователей Луны от радиации. Здесь выручили питерцы. Специалисты из компании «Заслон» разработали сложносоставной композит с металлизированной кевларовой подложкой и промежуточным слоем из боросиликатов. Для строительных нужд часть прослоек этого технологического «сэндвича» можно было заменять плитами из реголита. Такой подход увеличивал вес готовой конструкции, но значительно облегчал его же на этапе отправки. В итоге удешевлялось производство: реголита на Луне хоть отбавляй, и он не требует особой утилизации.

– Заслоним учёных от проблем и невзгод, – шутили питерцы про своё изобретение, и материал в итоге получил имя компании.

В рамках международной научной программы возводить базу решили в центральной части океана Бурь. Вулканические структуры представляли интерес с геологической точки зрения, а базальтовые породы изобиловали металлами. Сканирование местности также показало наличие пещер в регионе, и их изучение значилось чуть ли не первой строкой в списке лунной программы. Однако прежде нужно было обосноваться на местности и доставить на спутник необходимое оборудование. Пока роботы брали глубокие пробы грунта и подтверждали наличие льда в подповерхностных аномалиях, на Земле проводили заключительные испытания. Особое внимание было приковано к главному дирижёру научно-производственного ансамбля – искусственному интеллекту Омуль. Названный в честь эндемика Байкала, он имел для страны такое же большое значение, как ценная промысловая рыба для жителей края. Искусственному интеллекту предстояло выполнять обязанности исследователя, строителя и аналитика и безотказно функционировать в агрессивной для себя среде, словом, стать надёжным связующим звеном между человеком и Луной.

Судный день настал. Посадочный модуль с ценным грузом на борту успешно прилунился в намеченной точке, и группа специалистов произвела удалённую сборку компонентов с помощью роботов. Программа некоторое время осознавала себя, но томительные часы ожидания того стоили.

– Интеграция с другими устройствами успешно завершена, – отобразилось в диалоговом окне.

Разработчики сосредоточенно уставились в свои мониторы: настала пора для решающей проверки. В мгновение ока они сделались самыми значимыми людьми в этом зале, и от подобной ответственности у мужчин по спине забегали мурашки. Сможет ли программа полноценно функционировать в условиях пониженной гравитации? Не повредились ли модули памяти при транспортировке? Не попала ли пыль в уязвимые места? Ответить на эти вопросы могло лишь время, но первые результаты людей не обрадовали. Просматривая поступившие с Луны данные, Геннадий вдруг недовольно нахмурился: часть информации не достигла адресата.

– Обрыв канала связи? – спросил ведущий разработчик как можно более невозмутимым тоном.

Операторы покачали головами: соединение было устойчивым, а защищённый канал – слишком надёжным, чтобы данные кто-то мог перехватить. Скорее всего, проблема возникла на стороне отправителя. От такого заявления морщинка на переносице Геннадия сделалась глубже, и на протяжении нескольких минут они с коллегой безуспешно бились над устранением возникшей неполадки. Наконец, Омуль дал о себе знать.

– Текущая задача была прервана по причине возникновения внешней угрозы. Зафиксирован поток высокоэнергетичных частиц. Анализ не выявил опасности для систем базы. Возвращаюсь к работе в штатном режиме, – отчитался искусственный интеллект. Пока что он мог общаться только посредством текстового редактора, но в скором времени должен был заговорить.

– Вот шельмец! – выдохнул Сергей. – Так он из-за каждого космического писка будет нам передачу данных обрывать…

Мужчина сделал в блокноте пометку «понизить чувствительность сенсоров», и переглянулся с коллегой. Геннадий выглядел напряжённым, поэтому Сергей счёл своим долгом ободрить того улыбкой. Подумаешь, кратковременная потеря связи – это лишь подтверждает, что Омуль способен расставлять приоритеты. Важное качество в условиях работы на Луне.

Такие настроения, к сожалению, в зале разделяли не все.

– По-вашему, это считается нормой? – раздражённо поинтересовался руководитель проекта.

Слово взял Геннадий, как старший и более сдержанный. Мужчина уверил присутствующих, что в случае реальной угрозы обрыв сообщения не так страшен, как выход из строя оборудования. Даже земные приборы могут сбоить при сильных магнитных бурях, что уж говорить о Луне, поэтому они и прописали этой угрозе такой высокий приоритет.

– А что вы можете сказать о вероятности падения метеорита? – спросил кто-то из зала.

– Что тут скажешь… Бегать Омуль не умеет, – развёл руками Сергей и продолжил уже серьёзным тоном, поймав на себе осуждающий взгляд коллеги. – Опасения по этому вопросу, однако, сильно преувеличены. Серверная погружена в грунт, и удары мелких объектов ей не страшны. В случае поломки систем связи или энергообеспечения Омуль перейдёт в спящий режим, а мы пошлём на Луну ремонтную бригаду… Так обстоят дела сейчас, но с увеличением вычислительных мощностей он сможет сам перераспределять ресурсы для ремонта.

– После ввода в эксплуатацию второго комплекта модулей скорость обработки данных значительно возрастёт, – развил мысль Геннадий. – Омуль сможет заранее предупреждать нас о возможной угрозе и экстренно переносить важные данные на аварийный сервер. Как утверждают специалисты, он способен пережить взрыв, пожар и экстремальные перепады температур. Надеюсь, проверять нам не придётся. Относительно других сомнений, закравшихся в ваши головы после пробных тестов, хочу озвучить, что мы будем отслеживать и незамедлительно исправлять любые отклонения в работе программы.

Геннадий умолк в ожидании следующих вопросов, но их не последовало. Все в зале знали, в какую сумму стране обходится вывод на орбиту каждого килограмма груза, поэтому приняли единогласное решение об испытательном сроке для Омуля. Пусть искусственный интеллект некоторое время поработает в ограниченном режиме и продемонстрирует все свои недостатки, после чего независимая комиссия решит, достоин ли он своей роли. В случае неудачи к Луне отправят не дополнительные модули, а человека, и ему снова придётся решать все проблемы самому.

– Всё-таки поскупились мы на бассейн для нашей рыбки, – тихо пробубнил Сергей, наблюдая за графиками нагрузки процессоров. Омуль больше не фокусничал.

– Для управления стройкой много ресурсов не надо, – не согласился Геннадий.

– Прагматик, – фыркнул коллега, откидываясь на спинку стула, – поди сразу переметнёшься на другой проект, если с Омулем не получится.

Геннадий молча кивнул: сопереживать надо людям, а не набору данных. Искусственный интеллект – это не продолжение человеческой эволюции, а лишь сложно организованный инструмент, призванный работать на благо своего создателя.

– Скромничаешь, значит, – лукаво подметил Сергей, – а не так давно лопался от гордости, что нас включили в лунную программу! И что разработанные нами алгоритмы теперь всюду применяют…

Геннадий позволил себе мимолётную улыбку: слава, конечно, чувство приятное, но не стоит забывать, что они лишь код создали, а поставили его на служение людям уже другие талантливые специалисты. Сергей махнул рукой и принялся насвистывать что-то патриотическое. Когда этот сорокалетний мужчина начинал вести себя подобным образом, в нём едва ли можно было признать одного из лучших специалистов по искусственному интеллекту в России.

В отличие от коллеги Геннадий был реалистом, склонным к ворчанию, когда его что-то не устраивало. Он не катался по кабинету на стуле и не дарил сотрудницам сорванную во дворе предприятия сирень, даже подход к работе у мужчины был консервативный. Геннадий считал, что любую задачу можно решить при наличии на то достаточного количества ресурсов и времени, а Сергей придерживался практики спонтанных озарений. Источником его вдохновения являлась природа, с детства покорившая иркутянина своей математической красотой. Фрактальные проявления виделись Сергею и в лишённых листвы деревьях, и в морозных узорах, и даже в трещинах льда великого Байкала. Мужчина был настолько очарован родным краем, что предложил дать программе связанное с ним название.