На вопрос про отношение властей к общине Никита дал странный ответ. Отношение к ней… менялось. Со временем. Власти то устраивали гонения, то делали вид, что староверов вообще не существует, то обращались к ним за помощью. Порой казалось, что невидимая сила оберегает староверов от преследований. Преподобный Лаврентий Ветковский, великий послераскольный подвижник, например, в день Архангела Михаила чудесным способом отвел глаза карательному отряду. Он вышел к большому дубу, встал и принялся под ним молиться. Солдаты его не увидели. Подобного рода чудеса постоянно происходили и в их общине, по крайней мере, пока старец Филипп был жив. Вроде чуть ли не вплотную энкавэдэшники и подобные им преследователи к людям и деревне подходят, а ничего не видят. Архангел глаза отводит.

Петр знал эту историю. И что преподобный Лаврентий молился под дубом, а не под небом или перед иконой, отмечал и ранее. В этом ему виделись отголоски чего-то более древнего, чем древлеправославная вера. А Никита, похоже, искренне верил в правдивость житийной истории.

«Наивняк», – усмехнулся про себя Петр.

– Говорят, кто-то пригласил нашу общину под Калугу, – вернулся Никита к материям более прозаическим. – Может, поповцы. Позвали не просто так. Народ у нас был честный, крепкий, работящий. Алкоголь и табак под запретом. Как говорится, всякое бремя с маково семя было. Идеальные работники. Знай себе молятся да работают.

Веками гонимые люди умели выживать. Поднимали экономику края, животноводство. После войны везде была разруха, рук не хватало. И советская власть соглашалась мириться со старообрядцами. Сложилась договоренность: вы работаете, а мы вас не трогаем.

– Как в том анекдоте: вы им монахов на субботник, а они вам пионеров в церковный хор, – хохотнул Петр. – Так?

– Не было у нас монахов. Разве что старец Филипп, – насупился Никита.

– А глава общины, – поинтересовался Петр, раз уж разговор вернулся обратно к старцу, – он один был?