Остается величайшей загадкой, почему не обратил внимания на эту провокационную роль Европы в развязывании бесконечной череды войн сам Николай II, которому в феврале 1913 года поднесли роскошно изданную книгу «Триста лет царствования дома Романовых»? Между тем в этом дифирамбическом опусе, восхвалявшем династию Романовых, черным по белому говорилось: «Реальные интересы России часто приносились в жертву требованиям политической теории. Россия считала себя призванною ограждать русскою кровью консервативные интересы остальных европейских народов. Если в конце XVIII века русские войска под предводительством Суворова боролись в Италии или на вершинах Альп за интересы Европы, то этим же духом проникнуты были войны, которые впоследствии вела Россия. Мы боролись не за реальные интересы России, а за консервативные интересы всей Европы». Впрочем, очень может быть, что Николай II и не удосужился прочитать эту книгу, изданную прежде всего для него лично.

В России в начале ХХ века сложились, можно сказать, идеальные условия для накопления отрицательной энергии, которая рано или поздно должна была разразиться социальным взрывом огромной разрушительной мощи. Накопление этой отрицательной энергии началось еще при Рюрике с его военно-дружинной организацией государства и вполне созрела при Николае II, который выстроил государство по образу и подобию армии с ее жесткой вертикалью власти и непременным единоначалием. Но как раз эта модель государственного устройства, сохраняющаяся в России поныне, абсолютно неприемлема для народа с развитым женским началом. Вопреки распространенному мнению, будто армия является чуть ли не кузницей, где выковываются «настоящие мужчины», на самом деле армия убивает в людях прежде всего мужские качества. Любая армия подразумевает строжайшее соблюдение дисциплины, а дисциплина, в свою очередь, базируется на полном и безусловном подчинении младших по званию старшим под страхом неминуемого наказания, в условиях войны – вплоть до расстрела.

Страх превратился в единственный язык, на котором власть общается с народом, и поэтому неудивительно, что за долгие века мы не только смирились со страхом как неизменным спутником нашего существования, но и утратили инстинкт самосохранения. Сегодня, как и 200 лет назад, для нас по-прежнему остаются актуальными слова графа Якова Ивановича Ростовцева, с которыми он обратился к воспитанникам военно-учебных заведений: «Закон совести, закон нравственный обязателен человеку, как правило, для его частной воли; закон верховной власти, закон положительный, обязателен ему для его общественных отношений».

Неукоснительное исполнение закона верховной власти, обязательного для исполнения каждым гражданином России для его общественных отношений, закон, ничего общего не имеющий с законом совести, законом нравственным, – вот условие, на котором зиждется наше государство от призвания варягов по настоящее время. В современной России действует тот же принцип: ее опору составляют не люди нравственно чистые, следующие закону совести, а нерассуждающие граждане, беспрекословно принимающие и слепо выполняющие любые законы верховной власти. В этом отношении мы следуем не примеру Запада и не примеру Востока, а продолжаем дело, начатое еще Николаем I.

Доктор исторических наук Сергей Мироненко пишет: «Общей тенденцией перестройки государственного управления при Николае I была военная организация государственного аппарата. Если некоторые ведомства были полностью военизированы (горное, лесное, путей сообщения), то и обычное гражданское управление постепенно превращалось в управление военное. К концу царствования (Николая I) во главе 41 губерний из 53 существовавших стояли военные губернаторы. Вся бюрократическая система достигла предельной централизации и должна была действовать, по мысли Николая, с тою же стройностью и дисциплиной, как хорошая армия». Для Николая I «хорошая армия» – это «хорошее государство», а «хорошее государство» – беспрекословно подчиняющаяся его воле «хорошая армия». «Здесь порядок, строгая безусловная законность, – любил повторять Николай, – никакого всезнайства и противоречия, все вытекает одно из другого».