В дальнейшем события развивались трагически. Вернуться на родину было непросто. Греки, конечно, не могли верить в прочность заключённого мира и были бы рады навек избавиться от беспокойного князя. По одной версии – греки, по другой – болгары, дали знать печенегам о возвращении русов в небольшом числе с богатой добычей. Водный путь по Днепру был перерезан. Можно было попытаться пройти на Русь верхом через степи, но после упорных боёв под Доростолом в дружине Святослава было много раненых, которые не могли передвигаться походным порядком верхом. Святослав поступил как настоящий вождь и боевой товарищ – всех, способных держаться на коне, он отправил домой со Свенельдом степью; сам же вместе с ранеными остался зимовать в низовьях Днепра, в Белобережье. Зимовка была тяжёлая, русы голодали, к весне лошади были съедены. Святослав ожидал помощи из Киева, но напрасно. Бояре его сына, почувствовавшие вкус власти, также не хотели его благополучного возвращения, как греки и болгары. Лошадей у князя уже не было и волей-неволей оставалось идти по Днепру, через пороги, где поджидали его печенеги. Там Святослав со своими воинами и сложил голову.

В итоге походов Святослава прочные завоевания оказались гораздо меньше, чем слава его побед. Наибольшее значение имело самое негромкое из его деяний – присоединение к русскому государству многочисленного славянского племени вятичей. Все прочие завоевания и приобретения были рано или поздно потеряны. Земли Нижнего и Среднего Поволжья если и были какое-то время зависимы от Руси, то очень скоро отпали. Дунайские завоевания Святослав потерял ещё при жизни. Самым прочным дальним приобретением оказался Таманский полуостров, на котором почти два столетия просуществовало русское Тьмутараканское княжество. Но и оно, в конце концов, было утрачено.

Неудача Святослава была неслучайной. Все его завоевания отделяла от Руси широкая полоса степей, где господствовали кочевники. А удобных и безопасных водных путей через степь не было. Коммуникации, связывавшие дальние русские владения с русским материком, находились всегда под угрозой. Это с полной очевидностью проявилось уже в дунайском походе Святослава. Для того чтобы взять под контроль степное пространство требовались большие, долговременные усилия. Киевская Русь из-за политической раздробленности до конца своего существования не смогла преодолеть степной барьер. В отношении Великой степи она всегда находилась в оборонительной позиции. Всё новые волны кочевников, которые выбрасывала Великая степь, оказывали постоянное давление на русские границы и перерезали прямые пути к Чёрному морю.

Правление Святослава было первой в русской истории попыткой создания империи, – попыткой несвоевременной, а потому и неизбежно неудачной. Святослав не скрывал своих намерений, утвердившись на Нижнем Дунае, он заявил – «здесь средина земли моей». Называть Дунай срединой своей земли мог только человек, намеревавшийся властвовать не только над Русью, но и над Балканами. Целью похода Святослава на Константинополь была не добыча, а вытеснение византийцев в Азию. Если бы это ему удалось, то вполне реальным могло быть объединение всей Восточной Европы и Балкан в единой империи – в единое, хотя и неустойчивое, этнополитическое целое по типу франкской империи Карла Великого. В этом случае Восточная Европа со временем могла оформиться в суперэтническую систему рядом с западноевропейским суперэтносом. Реальной основой такого объединения могло стать славянство большинства народов Восточной Европы. Все они к тому времени либо приняли христианство, либо пребывали накануне этого шага. Среди славян на данной территории проживали и другие народы: греки, волохи, иллирийцы, венгры. Большинство их были близки славянам по религии (восточное христианство) и культуре. Венгры были союзниками Святослава. Раскол самого христианства ещё окончательно не оформился, а потому вхождению в новый восточноевропейский суперэтнос зависящих от западной церкви хорватов, богемцев, венгров – не было серьёзных препятствий. Словом, наличествовали известные предпосылки объединения на этнической и религиозной основе. Так что огромная держава и самостоятельный этнокультурный мир от Белого моря до Эгейского и от Балтики до Каспия, от Альп до Урала, – были не только мечтой.