Перун подобно человеку
Владимиром изображён,
Общеславянским культом не был,
Однако в центре помещён.
Из дерева сделано тело,
А голова из серебра,
Усы Перуна золотые,
В ладонях «молнии» игра.
Поставлен словно князь небесный,
Пред ним огонь всегда горел,
Он наводил и страх, и трепет,
Боязнь и гнев его удел.
Присутствовали в пантеоне
Два очень важных божества,
Один ветров был покровитель,
Бог солнца рядом и тепла.
Как будто небо возникало
На этом киевском холме,
Являясь точным отраженьем
Богов небесных на земле.
Религиозная реформа,
Что князь Владимир учинил,
Уже назрела в государстве,
И он её провозгласил.
Перун – военный покровитель,
Свой новый статус приобрёл –
Стал «государственным» он богом,
Богов небесных превзошёл.
Теперь воздать ему поклоны
Стал обязательным обряд,
В языческом мировоззреньи
Наметился раскол, разлад.
Поклонство идолам держалось
На вере племени, родстве,
Людей различия сближались,
Свободен выбор был везде.
Назвав Перуна главным богом,
С дворцом вблизи расположив,
Князь сам хотел стать вроде бога,
Влиянье этим укрепив.
Крепя теснее связь с Перуном,
Умом Владимир осознал –
Язычество не панацея,
И этот символ обветшал.
В.М. Васнецов «Владимир-язычник»
Установив иерархичность
Среди языческих богов,
К монотеизму[28] шаг он сделал,
В Христа же верить не готов.
Желание у князя было
Начать жизнь с чистого листа,
С Перуном, богом обновлённым,
Отныне связана судьба.
Забыты клятвопреступленье
И брата пролитая кровь,
Изменится жизнь в государстве,
Её ждёт праздничная новь.
Язычество хоть изменилось,
Но «корни» очень глубоки,
Консерватизм людей известен,
И князю с ним не по «пути».
Разрыв мгновенный невозможен,
Свидетельством тому пиры,
Что проводились часто князем
И были для него важны.
Помимо встреч, еды и пьянства
Смысл ритуальный пир имел,
Князь предлагал Совету темы,
А идол молча лицезрел.
Круг обсуждаемых вопросов
Запутан, сложен и велик,
Состав участников застолья
Разнообразен, многолик.
О мире, о войне, расправах,
Здесь же обиды рассудить,
О новостях в заморских странах,
Кому сподручней пособить.
Так единение рождалось
В речах на княжеском холме,
Языческие боги рядом
С рабами, верными судьбе.
Любил Владимир, без сомненья,
Обильно есть и сладко пить,
Сластолюбив был непомерно,
И женщин он хотел любить.
Не счесть числа его наложниц,
Он пять законных жён имел,
Был в связях очень неразборчив,
Владел любой, кого хотел.
Здоровый если сын рождался,
То мальчика князь признавал
И на наложнице женился,
Престиж тем самым не терял.
Сперва женился на Рогнеде,
Четыре сына родила,
Один из них был Ярославом,
Жизнь его Мудрым назвала.
Неверность мужа раздражала,
Буквально не могла дышать,
Решилась на сведенье счётов,
О мести стала помышлять.
В опочивальне ночью как-то
Над спящим нож уж занесла,
Владимира спасло лишь чудо –
Внезапно вдруг открыл глаза.
Б.А. Чориков «Покушение Рогнеды на Владимира»
Изяслав спасает Рогнеду от смерти
Князь сам решение не принял,
Созвал бояр совет держать,
Рогнеду с сыном Изяславом
Из Киева решили гнать.
На родине её построил
Город и имя ему дал,
Назвал то место Изяславом,
Предлогом для размолвок стал.
И с той поры сынов Рогнеды
«Меч» неприязни и вражды
Всё время будет наготове,
Ждёт Киев от него беды.
Вдова убитого им брата
Законною женой взята,
Досталась князю как «добыча»,
Его пленила красота.
Хотя она была «непраздна»[29],
От Ярополка зачала,
Препятствием не стало это,
Жестокость князя потрясла.
Прелюбодействовал Владимир,
Зол плод от плотского греха,
Насильно сделалась женою,
Любимым «сила» не нужна.
На свет ребёнок появился,
И князь его усыновил,
Мальца назвали Святополком,
Владимира Бог «наградил».
Его прозвали Окаянным,
Преступник главный и злодей,