Несколько мгновений и Альгерд обессилил. Поток пламени прекратился. Перед ним на тракте лежали горящие тела. Один вурдалак ещё бежал, воя на всю округу, объятый волшебным пламенем. Альгерд повернулся к людям, ощутил их потерянные взгляды. Их страх.

Посох в его руке пульсировал жаром и слегка дрожжал. В голове Альгерда шумела кровь.

«Я пишу сии строки в год избранияимператором Вольфгарда и Хладланна Вольрика Одальгерда Хелминагора, в годтриста двенадцатый Имперской Эры или в год тысяча четыреста двенадцатый отПечати Врат. Год сей начался с войны за меренийское наследство, со вспышкистрашной моровой заразы в Корданском палатинате Империи и появления могущественногодемона в глухом краю палатината Ольданского. Год сей лихой и суровый бросил вызов императору. Сами Белые Боги будто бы желали перемен в державе. И подданные, представленныеИмперскими Сословиями, казалось, уже были готовы потребовать их от Хелминагора…»

Мэтр Кви́нтрий из Вэ

«Большая летопись Хладных Земель»

Лиловая молния сожгла небо. Быстро и ярко, чтобы тут же исчезнуть, скрыться, покинуть мир. Граф Сто́йден отвернулся от окна, поёжился и вновь оглядел карту. Взгляд его стал скользить по поверхности, изображающей запад обитаемых земель Мид-Арда.

Громыхнуло.

Стойден вздрогнул, осудил себя мысленно. Затем усмехнулся и тут же благочестиво возвёл очи горе и вытянул руки, обращённые ладонями к лицу, так, словно хотел взять что-то себе от той Силы, что излилась в мир в виде лилового разряда. Той Силы, что, будучи сокрыта за молнией, как за своим знамением, была куда больше самого разряда и всего зримого мира.

– Пращур наш, Праве, защити меня и моих родичей! – прошептал Стойден.

В последние несколько месяцев он взывал к Громовержцу и Отцу Справедливости куда чаще, чем обычно.

Стойден Драг, граф Рада́нский, был вассалом великого герцога Вольрика Одальгерда. По общему человеческому разумению того, как всё должно быть, граф Стойден должен был ликовать беспрестанно с тех самых пор, как его сюзерена на Имперском Сборе избрали императором Вольфгарда и Хладных Земель. Ибо возвышение сюзерена непременно сказывается на положении верного вассала, тем паче того, с кем сюзерен рос и воспитывался. К тому же Драги – род древний и почтенный. Исстари предки Стойдена были опорой Одальгердов, герцогов Войлана.

Избрание ольфандца императором положило конец борьбе партий внутри Ольфанда. Избранный император сразу становился королём сердца огромной северной державы, ибо титулы повелителя Хладланна и короля Ольфанда были нераздельны со времён Одальда Хелминагора. Зато началась борьба партий всеимперская, а Вольрик стал её сердцевиной, притягивая к себе королей, имперских князей и вольные города, словно магнетический камень железные опилки.

Стойден помнил тот момент, когда курии Имперского Сбора отдали голоса за Вольрика. Жар, потные ладони и шум крови в голове – вот, что он ощущал тогда. Он чувствовал радость и облегчение от победы друга в тяжкой борьбе. Но тогда же зарождался ростками смутных опасений и страх перед будущим.

– Я назначаю тебя главой моей тайной стражи, хранителем моего покоя, – сказал спустя пару дней после Имперского Сбора Вольрик, почесал косматую бороду и улыбнулся. А Стойден понял, что опасения его проросли, обернувшись явью.

«Мои беды теперь твои», ты хотел сказать? – подумал в тот момент граф Стойден. – Впрочем, ты, пожалуй, и не думаешь ни о каких бедах…»

– Великая честь для меня, ваше императорское величество – произнёс он тогда вслух.

С тех пор прошли месяцы, а Стойден всё ещё недоумевал, как он оказался на своём посту. За какие заслуги его, любителя охоты, грабежа да небольших драк дружина на дружину, которые в Ольфанде отчего-то зовут войной, назначил старый друг главой соглядатаев и убийц Серебряного Престола?