Слабый свет масляных фонарей, и правда, был бессилен рассеять тьму. Вурдалаки же отлично видели в ночном мраке.

– Не зря же с вами волюнтарий, – молвил Альгерд и достал из подсумка обёрнутый в ткань фиал. Он быстро размотал его, и холодный звёздный свет озарил людей, возы и деревья. Альгерд открыл фиал и вытряхнул альвские огоньки наружу, мысленно приказав им рассредоточиться вокруг каравана.

– Вот чудеса! – воскликнул кто-то из ратников.

– Это их отпугнёт? – спросил Моймыр.

– Не думаю, – отвечал Альгерд. – Но внезапно они уже не набросятся.

– Глядите, вон она тварь!

Серое поджарое существо с длинными когтистыми конечностями ползло среди деревьев справа от них. В свете альвских огоньков была видна лысая, покрытая струпьями шкура. Вурдалак медленно полз, подбираясь к ним, будто волк. Два янтарных глаза смотрели на людей, горя на вытянутом черепе.

Свистнула тетива арбалета. Вурдалак в три прыжка исчез из виду.

– Кто-то видел, попал я или нет? – вопрошал Моймыр.

– Нет! – отозвался человек в жёлтом кафтане.

Другая тварь вылетела слева, набросилась на ратника, тот рубанул бердышём. Мимо. Вурдалак полоснул его по горлу чёрными кривыми когтями, там, где не было кольчуги и пластин. Ратник захрипел, кровь окрасила доспех. А вурдалак, тянувшийся к ране языком, получил копьём между рёбер.

Вурдалак издал жуткий хрип, а сзади послышался человеческий крик. Ещё один накинулся и повалил ратника и оруженосца наземь. На дорогу перед караваном выпрыгнули ещё двое. Они завыли пронзительно, а сзади донёсся рык.

– Сделайте что-нибудь! – дёрнул Альгерда за рукав кафтана Моймыр.

Сбило дыхание. Застучало сердце.

Не было времени на руны и образы.

На телегу, стоявшую в середине каравана, напрыгнул ещё один. Янтарные глаза смотрели отовсюду. Они лезли из чащоб. И их хорошо было видно в свете альвских огней.

Время оставалось только на мысль, на саму чистую Волю… и на опору в виде чувств, даже страстей.

Альгерд пожелал поразить тех двух, что выпрыгнули на дорогу впереди возов. Они были ближе всего. К мысли он примешал гнев, который сам же напитал страхом. Сердце Альгерда жаждало уничтожить их, остановить, поразить, ослепить, выжечь дотла.

Он вскинул посох в их сторону и из опала, выступающего из навершия, вырвались золотые молнии. С треском и шипением проявления Воли змеились в воздухе, гася взоры вурдалаков, впиваясь в них, прожигая плоть. Тошнотворный запах палёной плоти ударил в нос, когда два дымящихся трупа согнулись на дороге, словно зародыши.

Альгерд обернулся. На телеге порождения Умбры уже не было. Рядом шёл бой. Твари наскакивали на щиты, теснили людей.

В горле пересохло, а сам он обливался потом. Чародей боялся своей силы не меньше своей слабости. Вурдалаки окружили людей, наседая и наскакивая они подбирались всё ближе.

«Слишком близко», – подумал Альгерд, не зная, как быть дальше.

Он опасался поразить чарами своих.

Вурдалак сбил с ног оруженосца, тот был без доспехов. Кривые когти разорвали плоть, словно тряпку. Умертвие принялось поедать жертву. Альгерд с ненавистью направил на него Волю. Золотистые ленты вырвались с треском из посоха и заплясали на вурдалаке и мёртвом теле под ним. В пару мгновений он вспыхнул. Альгерд ринулся к ратникам.

Времени на сомнения не было.

Альгерд выскочил вперёд, заслоняя собой людей.

– Назад! – бросил он ольданцам.

На него взирали четыре пары больших янтарных глаз. От стремительных, как молния, вурдалаков его отделяло всего несколько шагов. Ярость в сердце чародея поглотила страх и вырвалась наружу, обратившись снопами искр и всполохами пламени. Огонь вырвался из навершия посоха, Альгерд водил им влево и вправо. Поток огня с чудовищным гулом пожирал плоть умертвий, как сами умертвия пожирали плоть человеческую. Рёв пламени заглушил последние звуки, вырывавшиеся из глоток чудовищ.