Альгерд слышал об Анкорской Хвори, ведь в последние полмесяца в Вольфгарде только о ней и говорили. Какие-то чародеи-отступники, либо тенепоклонники наколдовали мощную неприродную болезнь. Заразную и смертоносную. Вспышка болезни произошла в морском портовом городе Анкора в Корданском королевстве Империи Вольфгарда. Потому и прозвали её Чёрной Хворью Анкоры.

– И не напрасно, друг мой, их внимание поглотила эта зараза, – продолжал Фелан. – Поражая тело, Чёрная Хворь поражает и дух. Человек превращается в лишённый воли кусок мяса, покрытый язвами и струпьями уже примерно через неделю после заражения. Травники и лекари, слабосильные провинциальные ведьмы – все оказались слабы против Чёрной Хвори. Максимиллиан отправляет всё больше чародеек и чародеев Искусства Исцеления туда. Боюсь, что и твоя Лана не откажет себе в проявлении своих способностей.

Фелан, улыбаясь глазами, выжидающе смотрел на Альгерда. Тот ответил после непродолжительного молчания:

– Пусть творит, проявляет свою силу. Я никого не держу подле себя.

– Похвально, Альгерд. Пусть каждый проявит себя на своём поприще. Конечно, нам, боевым волюнтариям, в предместьях Анкоры и в самом граде пока делать нечего. Но вообще-то рано или поздно инстигация Ордена дознаётся до правды. И вот когда станут известны те ублюдки, что вызвали Хворь, в дело вступим мы.

– Ты полагаешь, мне стоит проявить себя там?

Фелан из Диварда внимательно посмотрел в лицо Альгерду. Глубоко вздохнув, стал отвечать:

– Я понимаю, как тяжело тебе пришлось после гибели Алеены и потери покровительства. Понимаю, что ты винишь себя. Замечу, к слову, что напрасно. Но я бы не стал надеяться на то, что Максимиллиан впечатлится тем, как ты разделаешься с призывателями Хвори.

– Так что же, мне ничего не делать? Сидеть сложа руки? – сердце Альгерда тянула какая-то смутная тоска, горечь, приправленная потаённым гневом.

– Этого я не имел в виду, – улыбнулся Фелан. – Видишь ли, альвские чародеи защищают нас, покровительствуют Мид-Арду. Большинство из них сильнее большинства из нас. Хранитель Северин, Белый Странник, Эйвинд Туреон, они спасут нас всех, коль тучи над нами станут совсем густыми и мрачными. Но альвов немного, альвов-волюнтариев ещё меньше. Немногочисленна и наша братия, Альгерд. А угроз много.

Фелан пригубил вина, и, смотря в огонь, пляшущий в камине, продолжил:

– Мне приснился сон, Альгерд. Из столпов света вышел ко мне один из наших Белых Богов. Я узнал его сердцем. Это был Да́бож, Он нёс в длани своей пламя творения.

Альгерд немало удивился неожиданному повороту беседы.

– Рядом со мной восседал Тарий Асвейд, первый Хранитель Мид-Арда, владыка альвов, – Фелан перевёл взгляд с пламени на Альгерда. – Но бог отдал огонь мне. Человеку. Бог хотел, чтобы силы мои возросли, чтобы я созидал и наследовал землю от альвов. Такой сон, друг мой.

Фелан тяжело вздохнул и снова уставился в огонь.

Неловкое молчание окутало их, и Альгерд решил разорвать его:

– Я слышал, будто в Летних Королевствах есть общества волюнтариев-людей, старающихся отстраниться от альвских традиций.

– В самом деле? – удивился деланно Фелан. – А что ты думаешь о моём сне, друг?

«Фелан известный поборник старых порядков. Не стоит расстраивать такого могущественного союзника…» – подумал Альгерд, а вслух произнёс, ухмыльнувшись:

– Крамольное сновидение.

Повисло молчание. Тяжелые, тягучие мгновения.

– Хорошо, что никто не выбирает грёз, – улыбнулся Фелан, поднося свой кубок к Альгердову.

Чокнулись. Пригубили вина.

– Никто не скажет тебе ни слова, даже если ты поведаешь о своём сновидении во всеуслышанье, твоя мудрость, – добавил Альгерд, не желая оставлять тени сомнений у собеседника.