Может, вы возразите, что такие бедствия – редкость и не каждый день нас ждёт катастрофа. Да, но если нечто случилось раз, то может случиться вновь, и пока мы бессильны этому противостоять – остаётся только бояться.

При этом внезапные катаклизмы не так губительны для нас, как более тонкие и ежедневные законы, действующие исподволь. Утрата смысла ради средств – это Рок: торжество биологического устройства над сущностью характера. «Зверинец» – вид и силы нашего позвоночника – книга судьбы: клюв у птицы, череп у змеи – всё диктует их неизменные границы. Так и у людей: расы, темпераменты, пол, климат, талант – все они могут заточить жизненную силу в определённое русло. Дух сам выстраивает себе дом, но потом оказывается в нём заперт.

Очевидные черты видны всякому: извозчик и тот «френолог», глядит в лицо, чтобы понять, выручит ли он свой шиллинг. Выпуклый лоб означает одно, большое брюшко – другое, косоглазие, курносый нос, шапка волос, пигмент кожи – всё выдаёт характер. Нам кажется, люди облачены в крепкую броню своей организации. Спросите Спурцгейма, врачей, Кетеле: разве темперамент не решает всего? Или хоть что-то ему неподвластно? Читаешь в медкнигах описание четырёх типов темперамента – и словно читаешь собственные тайные мысли, только раньше не умеешь их сформулировать. Приглядитесь, как ведут себя люди с тёмными глазами и со светлыми, и вы найдёте закономерность. Как избавиться от предков? Как выкачать из своих жил тот мрачный «чёрный осадок», доставшийся от отца или матери? Часто видишь в семье, будто все свойства предков распределены по отдельным детям: какой-то порок – в одном, и остальные освобождены от него, а в другом – нечто иное. В лице нашего знакомого вдруг проступает взгляд его отца или даже дальней родни. Словно нас семеро или восемь внутри одного: эти наслаивающиеся родословные придают нашей «музыке жизни» всю её многозвучность. На уличном перекрёстке вы видите в лицах прохожих, кем были их родители, – по углу лба, по цвету кожи, по глубине взгляда. «Человек – то, что из него сотворила мать», говорили древние. Всё равно что спрашивать у ткацкого станка, зачем он не ткёт кашемир, если он настроен на грубую ткань? Того же, кто с рождения обречён рыть канавы, ведь урезали в нём умственные центры нищета и непосильная работа, обессиливавшие его род столетие. Когда человек выходит из утробы, за ним захлопываются ворота даров. Цени что имеешь: ведь рук и ног только пара. И будущее у тебя одно, и оно уже предопределено «в жирке» твоих извилин и в крохотном лице поросячьих глаз и приземлённой фигуры. Никакие привилегии или законы не сотворят из него ни поэта, ни князя.

Иисус говорил: «Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своём». Но он прелюбодей ещё до того, как взглянул на неё – чисто от излишка плоти и недостатка мысли в его природе. Встречаясь на улице, они сразу читают это друг в друге, созревшие жертвы – каждый для другого.

У некоторых людей пищеварение и половое влечение пожирают всю жизненную силу, и чем сильнее эти инстинкты, тем сам человек слабее. Чем больше таких трутней гибнет, тем лучше всему улью. Иногда, правда, в роду рождается выдающаяся личность, способная прибавить к этой биологической базе некую новую цель – да и снабдить себя аппаратом, чтобы её достичь. И тогда о предках забывают. Большинство же мужчин и женщин – всего лишь очередная пара, одну сменяет другая. Иногда у человека вдруг проявляется «новый отсек» мозга, – скажем, музыкальный дар, литературная жилка, страсть к ботанике или химии, талант к рисованию, умение танцевать или выносливость для дальних странствий. Но это не меняет его «ранг в природе»: жизнь чувств продолжается по-прежнему. И лишь когда эти задатки закрепляются в ком-то одном или в череде поколений, становясь самодостаточным центром, – вот тогда они могут так «высасывать» силы организма, что едва ли остаётся энергия на простое здоровье; а у потомства, если оно унаследует тот же гений, часто видно явное ослабление и спад репродуктивной силы.