– Младший механик. – Радулов, невысокого роста, чернявый и немного смуглый болгарин, с подвижным лицом и карими, теплыми глазами, покачал головой. Встал из-за стола, подошел к Рудольфу, потом оглянулся на комиссара отряда, сидевшего к столу боком, опираясь на локоть. – О чем они там думают, в Москве? Впрочем, вероятно, просто информация не доходит…

Он помолчал, потом внимательно посмотрел в глаза Рудольфу:

– А опыт какой у тебя, товарищ… Калнин? – С фамилией запнулся, прочел по бумажке.

– Моторный класс в авиационном отряде в Чите в 1913 году, школа мотористов во Франции в 1917 году, – Рудольф отбарабанил это механически, потому что за прошедшие месяцы рассказывал о себе уже десятки раз. – Служил в 23-м корпусном отряде мотористом и летчиком-наблюдателем, налету сорок часов.

– В 23-м? – Радулов переглянулся с комиссаром. – Интересно…

Он помолчал, размышляя, потом проговорил:

– Ну вот что, товарищ Калнин. Младший механик у меня в отряде уже есть, Александр Иванов его зовут. Завтра познакомитесь… На довольствие тебя зачислим, побудешь пока в отряде регулировщиком… А там поглядим, как с тобой поступить. Ты голодный?

– Так точно, – Рудольф несмело кивнул. Поесть сейчас было пределом мечтаний.

Наутро он погрузился в работу вместе с Ивановым и группой мотористов. Два отрядных «Ньюпора-21» имели восьмидесятисильные двигатели «Рон», три «Сопвича» – стодвадцатисильные. Один из этих стодвадцатисильных моторов и восстанавливали после капота, то есть опрокидывания через нос при неудачной посадке. Рудольф, который соскучился за эти месяцы по настоящей работе, с головой ушел в нее. Саша Иванов был помладше его самого, но видно, что с большим опытом. Работа спорилась. Пообедали, потом снова ушли в палатку возиться с мотором. А перед ужином Рудольфа вызвали к командиру.

В комнате на сей раз было трое. Кроме Радулова и комиссара Прощенка, у стола сидел крупный мужчина, одетый в кожанку с меховой подкладкой. Что-то в нем было знакомое, Рудольф прищурился…

– Сергей? Сергей Хорьков?

Они обнялись. Радулов и Прощенок с улыбкой смотрели на них.

– Выжил, значит. Ну молодец. – Хорьков хлопнул Рудольфа по плечу, как когда-то хлопал его по плечу Конон. – А я не поверил, когда Иван сказал, мол, какого-то Кальнина из 23-го отряда к ним прислали.

– А ты как? Какими судьбами? – Рудольф непонимающе смотрел на Хорькова.

– В 23-м Свияжском авиационном отряде, – Хорьков усмехнулся и приложил руку к фуражке, на которой в свете керосиновой лампы блеснула эмалью маленькая красная звездочка. – Летчик-наблюдатель Хорьков.

– 23-м Свияжском?.. – Рудольфу показалось, что пол под ним проваливается куда-то вниз. А может быть, это он сам взлетает вверх?..

– …который базируется на этом же аэродроме! – Хорьков расплылся в улыбке. – Ну что, Рудольф Михалыч, пойдешь к нам от этого вот летуна?

– Так точно, Сергей Гаврилович. – Рудольф, словно извиняясь, посмотрел на Радулова, а тот, улыбаясь, кивнул. – Пойду. И не чаял ведь в родную часть вернуться…

…Голову потихоньку отпускало. Рудольф, еще раз вздохнув, повернулся на бок и провалился в сон. Все хорошо, теперь все будет хорошо. Семерка к удаче, – мысль мелькнула, уносясь. И погасла.

– А ты его не застал, Ратауша. – Сергей Хорьков потянулся на лавке. – Роберт в отряд уже в Москве попал, мотористом. А осенью 1918-го его отправили в Казань, в летную школу. Там теперь быстро учат – он, как видишь, уже летает.

– Думаешь, отпустят тебя учиться?

– Прошусь… – Хорьков тяжело вздохнул. – Уже совсем отпустили было, я же в Москве на «Вуазене» самостоятельно посадки делал. А теперь Начальник авиации армии товарищ Конкин, вишь, не отпускает. Говорит, пока других наблюдателей толковых нет, никак нельзя…