Она поинтересовалась:

– Ждать мужа станешь?

– Хоть десять лет. Для меня и моих детей он самый лучший.

– Я понимаю тебя. Но из этого оружия могут убить хороших людей.

– Что ты! Сейчас какое время? Неспокойное. Люди купили оружие для самообороны.

Дети резко отличались от братьев и сестер Веры. В городе масса кружков. Даша посещала музыкальную школу. Ваня был готов пропадать в кружке авиамоделирования сутками.

Десять дней пролетели как один миг. Вера жила у Ганны. Ей здесь было хорошо. Она не слышала криков, матов, которые царили в селе.

Рано утром приехала бабушка Татьяна Сидоровна с кучей подарков. Погоревав о зяте, сообщила:

– У меня две квартиры. Одна кооперативная, ее я продала. Не тужи, дочка. Детей вытянем, вырастут хорошими людьми.

За вечерним чаем Татьяна Сидоровна спросила:

– Дочка, а как разоблачили зятя?

– Говорят, будто кто-то из рабочих увидел его за станком и побежал в милицию.

Вера поперхнулась кипятком.

– Осторожнее, девочка, – посоветовала бабушка.

Домой Вера бежала и плакала. Ее мучил вопрос: правильно ли она поступила? Она осиротила двоих детей.

Ответа не нашла. И долго еще жила в смятении.

Настроение у Веры праздничное: наступает Новый год, в школе получает хорошие оценки, на работе уважают.

Девушка накупила родным подарков, запаковала в большую сумку.

Себе одежду выбирать не пришлось. Гардероб скудный. В дорогу надела куртку, юбку, чулки и осенние туфли. Зимнюю обувь не успела купить.

Успокаивало то, что автобус подадут теплый. На улице мороз под тридцать, дул северный ветер. Поеживаясь, Вера уселась на переднее сиденье. До дома сто пятьдесят километров. За четыре часа доберутся.

Дорога убаюкивала, девушка уснула. Во сне видела мать, сестер и братьев, а вот отец куда-то исчез. Она протянула руки и проснулась. Автобус стоял. В салон пробрался холод.

Водитель, ругаясь, вылез на улицу. Открыл капот, покопался и ахнул: двигатель заклинило.

– Все, товарищи, приехали, – виновато произнес он.

Ропот прокатился по салону:

– Нам что, сдыхать на таком холоде?

– В километре отсюда деревня. Договоримся, пустят в клубе переночевать. Утром пришлют другой автобус.

– Ты с ума сошел! – заорала одна из пассажирок. – Сегодня наступает Новый год.

Водитель развел руками:

– Я не бог. Ругаться бесполезно. Идем всем гуртом за мной.

Вера засмеялась:

– Гуртом ходит только скотина.

Смех девушки развеял обстановку. Одна из пассажирок запела, но на морозе ее голос перешел в шепот, и она замолчала.

На счастье толпы, их встретил председатель местного колхоза. Он приказал открыть клуб, а повару в столовой – приготовить людям ужин.

– Деньги не возьму!

– Это что, коммунизм наступил?

– Для коммунизма рановато. После Нового года выставим счет городскому автобусному предприятию.

– А если не оплатят?

– Деньги переведут как миленькие. У автобусников директором – мой младший брат. Заартачится – как в детстве, ремешком угощу.

Вера попила чай и засобиралась.

– Ты куда?

– Домой, меня ждут.

– Чокнулась девка. На улице лютый мороз. До Борков почти двадцать километров.

Вера молча шагнула за порог клуба.

Снег резанул глаза, мороз сковал рот, обжег холодом ноги.

– Не пропаду, доберусь до родных, – прохрипела Вера и побежала по заснеженной дороге.

Через полчаса выдохлась. От пробежки тело покрылось потом, а ноги задубели. Еще сто шагов – она не почувствовала пальцы.

– Кажется, замерзаю, – прошептала Вера.

Но тяга к жизни, упорство толкали вперед. На горизонте показались огоньки Борков. Девушка, шатаясь, побрела к отчему дому. Но силы иссякли. Она остановилась и рухнула посреди дороги. Свет померк.

Очнулась дома на кровати. Мать оттирала спиртом ноги, отец влил в рот пару глотков водки.