– Ты отступаешь, не открывая спину? Это благоразумно. Но я не вижу у тебя оружия, а это глупо.

Колени Варламова становятся ватными, в этот раз он безоружен.

– Кто ты? – сипло спрашивает он. – Хотя постой, я узнаю тебя.

– Мы встречались на другом континенте, – тонкие губы слегка кривятся. – Но не в этом мире, а в том, что вы называете Тонким.

– Темный воин? – шепчет Варламов. – Но то был персонаж из виртуальной реальности…

– Пожалуй, тебе пора познакомиться с моим мечом, – следует насмешливый ответ. – Твоя шея почувствует, реально стальное лезвие или нет. Впрочем, не обязательно спешить, перед смертью люди бывают занятными собеседниками. Чего-нибудь выпьем для начала, здесь есть буфет.

Обходит Варламова, задев его ножнами меча, и идет к вокзалу. Какой буфет? Тридцать лет прошло, как здесь кто-то обедал. Но делать нечего, и Варламов плетется следом. Дверь со скрипом отворяется, внутри пыльно и сумрачно. К его удивлению, загорается тусклый желтый свет. Самурай берет со стойки два стакана и ставит на столик, а из-под полы халата достает фляжку.

– Позаимствовал тут у одного, – неопределенно говорит он, – хотя жуткая дрянь. Садись!

Варламов садится на стул, сиденье ледяное.

– Выпьем за твою смерть, – поднимает стакан собутыльник. – Согласись, она будет поэтичнее, чем в каком-то американском отеле. На твоей родине, под летящим снегом.

Шутник хренов. Варламов скрипит зубами, однако пьет, не хочется праздновать труса. От жидкости дерет горло, похоже на сырой спирт. И закуски нет.

Самурай пьет медленно, двигая кадыком. Ударить бы по нему ребром ладони, но видно, что другая рука на эфесе меча. Небось, того и ждет.

– Хотел спросить у тебя, – собеседник ставит стакан. – Когда всё наконец закончится: поколотите друг друга, снова придет Распятый. Что дальше? Будете петь Ему осанну? Не слишком ли скучный конец?

– Не понимаю, – тупо говорит Варламов.

– Я про конец времен. – Глаза его недруга походят на перламутровые раковины с черными дырочками зрачков. – До него осталось всего столетие или два, хотя ты не доживешь. Армагеддон и прочая библейская чепуха. Но многое действительно сбудется.

– Никогда не задумывался, – тоскливо отвечает Варламов. Голова слегка кружится от выпитого зелья, а тут еще этот бред.

– Так подумай, – насмешливо советует собеседник. – Пока есть чем.

Юмор висельника, хотя висельник-то скорее он, Варламов. Что бы сказать этому липовому самураю? Что-нибудь из литературы того же сорта, благо почитывал после встречи с Морихеи… Вот оно, о «Великом пределе»!

Варламов откашливается и говорит:

– Один японец писал, что события имеют в себе скрытую тенденцию к противоположности. Она особо проявляется, когда явление достигает своего апогея, Великого Предела. После этого обычно следует провал в противоположность. Так что, если настанет рай на Земле, то возможно он каким-то образом обратится в ад. Или что-то подобное. Вы-то наверное увидите.

– Гм, – собутыльник ухмыляется. – Интересная мысль. Пожалуй, я дам тебе меч, умрешь как воин.

Толку от этого. А собеседник выпрямляется гибко как кобра… и тут же садится обратно.

– Ну вот, – говорит невесело. – Только хотел поразвлечься…

Легкий шелест в воздухе. Аромат роз или иных цветов – Варламов не помнит такого запаха. Женщина вдруг оказывается за столом, и сердце приостанавливается, а потом начинает стучать с перебоями.

– Это опять Ты? – хрипло говорит он, пытаясь разглядеть лицо женщины, но оно словно скрыто жемчужной вуалью. Черные глаза мимолетно смотрят на Варламова, и он испытывает будто удар. Тотчас женщина отворачивается.