– И сальто!

Я послушно крутанулась в воздухе и мягко приземлилась на арену. Ленни одобрительно хлопнула в ладоши.

– На следующее шоу включим этот номер в программу.

– Серьёзно? – удивилась я. – Я думала, мне ещё учиться и учиться.

– Ты почти так же хороша, как я, – пожала плечами Ленни. – Понятия не имею, как у тебя получилось. Я с детства тренируюсь, а ты за три месяца со мной практически сравнялась. Это странно. Но ты молодец.

– Ты меня только что похвалила?

– Ага, – усмехнулась блондинка, – но особо не задавайся.

Я улыбнулась и протянула Ленни руку. После секундного колебания она её пожала.

– Спасибо, – сказала я. – Это много для меня значит.

Акробатка небрежно передёрнула плечами, но вид у неё был довольный.

В ожидании своего первого акробатического выступления перед публикой я много времени проводила под куполом арены. Вновь и вновь перелетала с одной платформы на другую на шёлковом шнуре, раскачивалась на обруче под самым потолком. После очередной тренировки я устроилась отдохнуть там же, на высоком помосте. Я сидела на самом краю, свесив ноги в пропасть. В голове крутились сотни мыслей, ни одну из которых я не могла ухватить за хвост. Вдруг ведущая к помосту хлипкая лестница качнулась. На помост легли две здоровенные руки, а затем поднялось лицо, осклабившееся в ухмылке.

– Попалась, птичка.

Я вздрогнула. Над помостом не было никаких снарядов, чтобы вскарабкаться выше и сбежать. Путь к лестнице перегородил стражник. А внизу – много метров свободного падения. Если я упаду, никакого следующего выступления для меня не будет. Вообще ничего не будет.

– Дай пройти, – потребовала я. Хотела, чтобы приказ прозвучал внушительно, но голос сорвался почти на писк. Стражник ухмыльнулся ещё шире, наглые глаза уже раздевали меня.

– Не упрямься, красотка. Будешь вести себя хорошо, не сделаю больно.

Он потянулся ко мне, и я чуть не закричала от страха и ярости. В груди зашевелилась магия. Я на секунду замерла, а затем доски помоста закипели, покрываясь пауками. Крупные, с ладонь твари карабкались по лестнице, заползали на помост. От трения тел друг от друга послышалось шипение. Стражник побледнел и отшатнулся. Шаг за шагом он отходил от кишащей массы, трясясь от ужаса. Я угадала верно, пауков он явно боялся. Повинуясь почти незаметному движению моих пальцев, сразу несколько пауков ускорили движение и забрались на ноги мужчины. Я гордилась своими иллюзиями и знала, что сейчас чувствует моя жертва – прикосновение каждого волоска, каждой крошечной лапки. Если паук вонзит свои жвала в тело, стражник даже почувствует боль. Очередной паук вскочил на мужчину, быстро пробежался по спине, забрался на обнажённую шею, прильнул теснее. Не выдержав, стражник заорал от страха и сделал последний шаг.

Помост ушёл у него из-под ног, и мужчина рухнул на потёртое сукно арены. Я осторожно перегнулась, глядя на неподвижное тело внизу.

– Трой?

Постояв несколько мгновений над телом, предводитель стражников медленно поднял голову. Наши взгляды пересеклись, и я перестала дышать. На отмеченном шрамами лице расцвела недобрая усмешка. Я тут же приникла ещё ближе к помосту, скрываясь от слуги Ордена, но было уже поздно. Он видел меня. Он знал, кто убил его человека – ведь, в сущности, я действительно убила его! Но самое страшное было даже не это. Уткнувшись лицом в грязные доски, я поняла, что в момент борьбы со стражником все мои тщательно поставленные иллюзии слетели. Предводитель видел мои глаза.

Весь вечер и всю ночь я ждала ареста. Подскакивала на каждый шорох, ожидая – вот-вот в мою комнатушку ворвутся жрецы Святого ордена и уведут в темницу, а затем и на костёр. Будь я богата, написала бы завещание, но, кроме нескольких изрядно потрёпанных трико, у меня ничего не было. Единственная настоящая ценность – оставшийся от мамы браслет, но его мне даже не снять, чтобы не достался жрецам. Я сидела на кровати, крутя на запястье тонкую полоску металла. Под утро не выдержала и всё же вышла из комнаты, на задворки Цирка, последний раз встретить рассвет на свободе.