Военные действительно вступили в бой. На одном из видео бронетранспортёры шли по центральным улицам, пехота рассредоточилась по позициям, выстраивая оборонительные линии. Дроны летали высоко, не приближаясь. Они словно наблюдали.

Потом началась стрельба.

Вначале казалось, что военные берут верх. Несколько сбитых машин, несколько взорванных дронов. Но затем изменился рисунок их полёта. Они начали двигаться быстрее, расходиться веером, заходить с флангов. Вертолёты, зависшие над площадями, вдруг попали под точечный обстрел, и один за другим рухнули вниз, рассыпая по мостовой искорёженные обломки.

– Они анализируют тактику своего противника, – произнесла Алиса.

Ришар посмотрел на неё.

– Что?

– Они учатся. В реальном времени. Они меняют стратегию, подстраиваются под действия противоборствующей стороны.

Алекс медленно выдохнул.

– Программа, даже самая совершенная, на такое не способна.

В этот момент на экране появилось новое видео – короткая, дрожащая съёмка очевидца. Человек, бежавший по мосту, оглядывался через плечо. Позади него, словно хищные птицы, скользили дроны. Они не издавали звуков, не оставляли за собой следов. Лишь их тусклые огоньки вспыхивали в темноте, словно глаза существ, наблюдающих за миром, который людям больше не принадлежал.

Пока Алекс и Алиса посматривали все новости из Берлина, Ришар занимался совсем другим делом.

– Готово, – воскликнул он, убрав руки с клавиатуры.

Ришар откинулся в кресле и провёл ладонями по лицу.

– Это было совсем непросто.

На экране ноутбука мелькали строки кода, массивы цифр, сигнатуры, зашифрованные каналы связи. Алекс и Алиса склонились над монитором, всматриваясь в непонятные символы, словно в них скрывался ответ на вопрос, который никто не решался задать.

– Что ты нашёл? – тихо спросила Алиса.

Ришар покачал головой.

– Нечто невероятно странное. Большинство правительственных серверов Берлина сейчас либо отключены, либо перегружены. Я подключился через обходной канал, через архивные банки данных. До атаки в системе сохранялись логи телеметрии с тактических терминалов военных. Я скачал всё, что успел.

Алекс нахмурился.

– И?

Ришар постучал по клавише, выводя на экран первые анализированные данные.

– Дроны… Они атаковали не просто так. Они сначала изучили уже известную тактику военных. А уже непосредственно в ходе боя, они анализируют каждый шаг противника, записывают реакции и тут же корректируют свои модели поведения в непрерывном режиме. В их коде нет жёстко прописанных алгоритмов боя, как у обычных автономных систем. Они обучаются прямо в процессе. поток постоянно изменяющихся данных тут же превращается в ответную реакцию, адаптивно подстроенную под все переменные.

Алиса молча смотрела на строки данных.

– Коллективный интеллект, – пробормотала она.

Ришар кивнул.

– Да. И не просто распределённый, а именно адаптивный. У них нет единого командного центра, по крайней мере, я его не вижу, но при этом они работают как единое целое. Если уничтожить один узел, остальные тут же перестраивают стратегию.

Алекс почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Это кто-то вообще контролирует? Или…

Он не закончил фразу. Вопрос завис в воздухе, но каждый понял его смысл. Это чей-то эксперимент? Или система вообще больше никому не подчиняется?

Алиса закрыла глаза, массируя виски.

– Если у них нет центра управления, это значит, что нельзя вот так просто взять и отключить их все. Нет такой кнопки. Эти электронные твари существуют как нечто независимое от воли человека.

Ришар провёл рукой по экрану, выделяя определённые фрагменты данных.

– Есть кое-что ещё. Они используют каналы связи, которых нет в известных частотных диапазонах. Я нашёл записи о странных импульсах, которые фиксировались в разных точках Европы. Но вряд ли кто-то сможет сказать точно и достоверно, что это такое и откуда взялось.