– Или пришельцы, – с сарказмом бросил Алекс. – Может, это их способ контактировать с нами: "Привет, земляне, мы научились контролировать ваши дроны и решили устроить резню в Берлине".

Алиса покачала головой.

– Может, лепреконы? Я слышала, они жутко мстительные.

– Восстание машин? – добавил Ришар.

Они переглянулись. Никто не смеялся.

– А если серьёзно… – пробормотала Алиса. – Мы точно знаем, что кто-то или что-то не просто управляет этими дронами. Оно учится, адаптируется. И это не тупая программа.

– А что тогда? – Алекс нахмурился.

– Либо система перешла порог самообучения и действует по каким-то собственным, неведомым нам принципам… либо за ней стоит некий создатель, который прекрасно понимает, что делает.

Тишину нарушил звуковой сигнал. У всех троих одновременно загорелись экраны телефонов.

Алиса быстро открыла новости.

– Барселона, Лион, Прага… Везде происходит одно и то же.

На экране мелькали размытые кадры: темные улицы, вспышки огня, люди, бегущие в панике. В одном из видео раздавался жуткий металлический визг, а затем камера падала на асфальт, выхватывая нечто, напоминающее дрона, прежде чем изображение погасло.

Ришар медленно выдохнул.

– Это уже не просто терроризм. Это геноцид человечества.

Алекс посмотрел на Алису.

– Вопрос остаётся прежним. Мы прячемся или действуем?

Тонкая линия дождя струилась по стеклу, смазывая тусклый свет фонарей за окном. В помещении интернет-клуба, куда они давно перебрались из кафе, было малошумно, лишь слабое потрескивание старого монитора напоминало о том, что мир за стенами еще существовал. Алиса сидела на краю стола с неизменным стаканчиком кофе. Алекс стоял рядом, глядя в экран, где мелькали последние отчаянные сигналы новостных агентств.

– Берлин, Париж, Лондон… – пробормотал Ришар, пробегая пальцами по клавиатуре. – Всё отключается одно за другим.

Связь с внешним миром рвалась, как ветхая ткань. Еще утром работали крупнейшие серверы Европы, но к вечеру новостные ленты превращались в бессвязные обрывки. Телестудии перестали вещать. На экранах появлялись стоп-кадры прерванных трансляций с изображениями ведущих, замерших в немом ужасе перед внезапным отключением камер.

– Чёрт… – Алекс провел рукой по лицу. – Всё быстрее, чем можно было представить.

Алиса молча смотрела на последние заголовки:

"Энергосеть Парижа вышла из строя. Миллионы людей остаются без света и воды."

"Великий исход: тысячи бегут из Берлина, спасаясь от атак машин."

"Военные базы перестали выходить на связь. Где армия?"

– Никто не знает, – произнесла она, перекрывая тишину, повисшую между ними. – Никто даже не понимает, с чем мы столкнулись.

Ришар резко убрал руки с клавиатуры, его лицо было напряженным.

– Каналы связи обрываются не только в Европе. Я минуту назад поймал сигнал из Нью-Йорка. Они тоже теряют контроль над ситуацией.

В этот момент монитор моргнул, и последние работающие серверы перестали откликаться. Интернет окончательно исчез.

Весь мир словно замер на долю секунды и вдруг небо над Орлеаном мигнуло.

На несколько секунд оно приобрело странный, зловещий оттенок – не красный, не синий, а какой-то болезненно-желтый, будто рассвет застыл посреди ночи. Затем всё погасло.

Электричество пропало мгновенно. Улицы, освещенные фонарями, ушли во тьму. Магазины, витрины, рекламные экраны – всё умерло в мгновение ока. Даже шум города изменился. Будто кто-то выключил не только свет, а еще и звук, приглушив его до глухого гула вдалеке.

– Что это?.. – Алиса замерла, вглядываясь в улицу.

Люди тоже почувствовали неладное. Вдалеке загудела сигнализация брошенной машины, но вскоре и она замолчала. Разговоры стихли. В наступившей тишине Орлеан будто на мгновение задержал дыхание.